Великие державы почти никак не отреагировали на это событие.
Несмотря на желание Муссолини, Гитлер прежде не проконсультировался с ним. Он удовлетворился тем, что 11 марта
отправил самолетом в Рим Филиппа фон Гесса с письмом к дуче. В письме он сообщал о своей «постановление, которое, по его мнению, продиктовали обстоятельства и которая теперь не может быть изменена». Поводом для аннексии выдвигался развитие дружественных австро-чехословацких отношений и угроза реставрации Габсбургов. Предложенный плебисцит должен бросить страну в хаос. Гитлер был вынужден вмешаться, чтобы восстановить порядок. Бреннерський границу, как и граница с Францией, оставался, однако, неизменным. Муссолини не сдвинулся с места и не отвечал на просьбы Шушнига о помощи. Гитлер телеграфировал Муссолини, что «никогда этого не забудет». Муссолини ответил: «Мою позицию определяет дружба, которая существует между нашими странами и которая закреплена осью».
Во Франции правительство Шотана был на пороге отставки, когда грянул кризис. 11 марта Шотан собрал в 16 часов министров Даладье, Дельбоса и Бонне. Эта ограниченная совещание решила прибегнуть к военным мерам, если Великобритания заявит о своей поддержке. Но в 16.30 Чемберлен телеграфировал английскому послу в Вену, чтобы тот не советовал сопротивляться, и предупредил об этом французское правительство. Поэтому единственной реакцией стал протест Франсуа-Понсе, обнародован вечером 11 марта: «Французское правительство выражает решительный протест против поддержанного силой принуждения, жертвой которого стала независимое государство, с целью создать ситуацию, несовместимую с ее государственной независимостью».
На самом деле Германия не боялась вмешательства Франции, как об этом свидетельствуют сообщения Министерства иностранных дел начальнику генштаба генералу Беку. 14 марта немецкий посол во Франции направил телеграмму, в которой говорилось: «Что касается событий в Австрии, то здесь все больше убеждаемся, что Франция там ничего не может сделать».