Одной из кардинальных проблем палеонтологии и даже естествознания в целом, которая волновала ученых разных стран уже почти на протяжении трех веков, было отношение к эволюции и катастроф в развитии органического мира.
На протяжении второй половины XIX и первой половины XX в. эти представления были объектом острых дискуссий, в ходе которых увеличивалась или уменьшалась количество сторонников того или иного направления. Поскольку целенаправленным изучением истории и закономерностей развития органического мира занималась историческая геология, именно она бралась решить эту палеонтологической или даже палеоэкологические проблему.
Рассмотрение этих вопросов следует начать с уточнения понятий об эволюции и катастрофы. Единого понимания терминов «эволюция» и «эволюционизм» не существует. Наиболее правильным будет рассматривать эти понятия как постепенный, целенаправленный процесс непрерывных количественных и качественных изменений, которые не сопровождаются определенными скачками или резкими преобразованиями. Более или менее одинаково понимают катастрофизм, что предполагает существование резких скачков или даже существенных изменений в процессе развития органического мира, обусловленные различными природными катастрофами. Они считаются непременным условием развития и основной движущей силой эволюции. Следует отметить, что эти два учения традиционно противопоставлялись друг другу. Такая их взаимная непримиримость определялась теми обстоятельствами, при которых эти теории формировались.
Библейские представления эволюции не предусматривали. «Видов столько, сколько их создал Бог», - уверенно утверждали еще в XVII в. Находки ископаемых палеонтологических остатков, аналогов которых не существовало в современном органическом мире (белемниты, аммониты, трилобиты и др.)., Рассматривались или как минеральные образования, своеобразная «игра природы», или как продукт Божьего наказания. Вместе с тем, Библия предусматривала катастрофы: достаточно вспомнить Всемирный потоп или ожидания апокалипсиса. Нечто подобное было и в других религиях. Это было вполне естественным: древний человек неоднократно наблюдала природные катастрофы, а над явлением эволюции не задумывалась.
Уже в середине XVI в. в науке появились первые осторожные идеи о возможности изменений в развитии органического мира (Ф. Русус, 1566), сомнения в факте Всемирного потопа. Вместе официальная наука того времени пыталась придерживаться религиозных канонов, только уточняя их. Так, Г. В. Лейбниц (1646-1716) сформулировал «принцип непрерывности», который предусматривал наследственность в эволюционной смене. Он утверждал, что «природа не делает скачков». Эти положения впоследствии повторили К. Линней (1751), П. С. Паласс (1766) и др.. Только в 1762 г. швейцарский Ш. Бонне ввел в обиход термин «эволюция». Параллельно предпринимались попытки уточнять определенные религиозные каноны. Так, Ж. Бюффон (1749, 1778) составил одну из первых схем развития природы, которая предусматривала отказ от всемирных катастроф и базировалась на постепенной и длительном воздействии природных факторов. Он объяснил образования Земли в результате отрыва определенной массы от Солнца. Однако жизнь существовала на ней вечно. Оно появилось, по его теории, 38949 лет назад и должно было исчезнуть через 93 291 год. Естественно, что такие его взгляды заметила Церковь, и в результате осуждения Сорбонной в 1751 г. он был вынужден «отказаться» от них.
Научное обоснование положений катастрофизма принадлежит Ж. Кювье (1812), который в своей работе «Рассуждение о переворотах на земной поверхности» показал возможность неоднократной гибели организмов и последующего заселения из других областей, которые не ох-плен такой катастрофой. Эти положения обосновывались резкими изменениями палеонтологических остатков в стратиграфических разрезах Франции и других регионов. его идеи подхватили многие исследователи - Ж. А. Агассис, Л. Бух, Эли де Бомон, Д'Орбиньи и др.. Среди причин возможных катастроф назывались кратковременные большие оледенения, активные вулканические процессы, эпизодические тектонические движения, сопровождавшиеся резкими сокращениями морских площадей, складкообразованием т.п.. В отличие от Ж. Кювье некоторые исследователи говорили о неоднократных мировые катастрофы, вследствие чего погибало все живое, а затем жизнь возрождалась или даже рождалось вновь. Так, Эли де Бомон (1829) насчитал в истории Земли 32 подобные катастрофы.
Вместе идеи катастрофизма НЕ утвердились достаточно прочно. 30-е гг XIX в. считаются временем образования геологии как самостоятельной науки, обычно связывается с именем Ч. Лайеля. Развитие Земли, по его представлениям, происходило путем местных изменений, среди причин которых назывались землетрясения и проявления вулканизма; общих мировых катастроф не было. Основной удар, который геология нанесла библейским канонам, заключался в обосновании продолжительности многих природных процессов в развитии Земли, резко превышала время, отведенное Библии на общее существование планеты. Еще одним ударом были идеи Ч. Дарвина - основателя теории биологической эволюции. Триумфом его исследований стала работа «Происхождение видов» (1859), которая закрепила эволюционное учение не только в палеонтологии, но и в естествознании. Главный нонсенс его идеи заключался в том, что человек, трактовалась как венец Божьего творения, происходит от обезьян! И хотя современные представления немного уточняют Дарвина, говоря о том, что и обезьяна, и человек имеют общего предка, конфуз остался. И несмотря на дальнейшее развитие положений об ускорении природным процессов (явление анастроф и. Вальтера), попытки обоснования орогенических фаз Г. Штилле (1924), которые трактовались как революции или своеобразные катастрофы в неживой природе, идеи катастрофизма еще в первой половине ХХ в. в нашей стране подвергались резкой критике.
Дела изменились со второй половины XX в. Подробные геологические и палеонтологические исследования позволили фиксировать на определенных возрастных уровнях кратковременную гибель или исчезновение отдельных групп живых организмов, могло рассматриваться как результат какой-то природной катастрофы. Более того, такая гибель подтверждалась определенными количественными подсчетами. На основании этого было обосновано теории о больших и малых вымирания, примером первых из которых были события на рубеже палеозоя и мезозоя, а также мезозоя и кайнозоя. С другой стороны, изучение бомбардировки Земли крупными метеоритами и возможность датировать такие события, в том числе привязывать их к времени вымираний, позволили обосновать механизм возможной катастрофы. Кроме того, была показана возможность существования своеобразного ритма такого бомбардировки, которая повторяется через 26 млн лет (Д. Рауп и Дж. Сепкоски и др.).. Это коренным образом изменило длительное научное противостояние.
Л.В. Альварес (1980), основываясь на данных обогащения иридия и осмия на грани меловых и палеогеновых пород (мезозоя и кайнозоя), сформулировал гипотезу о космической причину тогдашнего великого вымирания. В дальнейшем более детальное изучение этого процесса позволило обосновать универсальную причину такого фактора; было также разработан механизм подобного влияния.
Подробные историко-геологические и палеонтологические исследования позволили также установить, что гибель одних групп органического мира, как правило, совпадает с появлением или расцветом других. Так, гибель динозавров на границе мезозоя и кайнозоя совпала с резкой активизацией развития млекопитающих. С космическим бомбардировкам конце раннего мела (100 млн лет назад) совпадает появление покрытосеменных растений, что способствовало активному развитию насекомых и птиц. Предпоследнее активное космическое бомбардировки, что произошло 40 млн лет назад, могло способствовать появлению полуобезьян (лемуров), а последнее - человекообразных обезьян и впоследствии - человека. Так что в какой-то степени мы - дети космоса. И даже катастроф. А не только вулканов, как об этом говорилось выше.
Учитывая современные представления эволюция должен трактоваться как своеобразная реакция живой природы на катастрофы. Поскольку в результате гибели определенных групп органического мира появляются или даже расцветают новые, можно утверждать, что катастрофы ускоряют ход эволюционного развития. Это позволяет не только успешно завершить длительную научный спор, но и показать правоту обеих точек зрения. С той лишь поправкой, что они не просто исключать противоположное мнение, а согласовываться друг с другом. Кстати, близкую мысль еще в первой половине XX в. развивал харьковский исследователь, профессор Д. Н. Соболев, считал катастрофы составляющей эволюционного процесса, который беспощадно критиковали.
Загрузка...