Гетман Петр Сагайдачный. Историки целом соглашаются в том, что крупнейшим казацким гетманом до Богдана Хмельницкого был Петр Кононович Сагайдачный. Бедный дворянин из г. Самбора в Галичине, он учился в
Острожской академии, затем отправился на Запорожскую Сечь. После знаменитого морского похода на Кафу в 1616 г., в котором Сагайдачный снискал себе славу вожака, его избирают гетманом. Убежден, что казаки все еще уступают силой Речи Посполитой, он сделал примирение с поляками краеугольным камнем своей политики. Он собирал и водил большие казацкие силы на поддержку поляков в непрерывных войнах с Москвой и Оттоманской империей. Сторонник строгой дисциплины, «щедро проливал кровь непокорных ему», Сагайдачный положил конец мятежной характера казаков, заставив их признать его превосходство. В 1619 г., чтобы избежать конфликта с поляками, он согласился сократить реестр до 3 тыс., запретил несанкционированные морские походы и признал право короля утверждать казацких старшин.
Однако выдающейся заслугой Сагайдачного было то, что он смотрел на казаков не только с точки зрения их особых сословных интересов, но и как на потенциальных двигателей украинского общества в целом. Именно он объединил военную силу казачества с политически слабой церковной и культурной верхушкой Украины. Это объединение произошло в довольно эффектный способ: в 1620 г. Сагайдачный вместе со всем Запорожским Кошем вступил в Киевское братство. Этот шаг должен продемонстрировать, что значит запорожцы становятся на поддержку религиозных и культурных потребностей Украины.
Того же года Сагайдачный с православными священниками приглашает в Киев иерусалимского патриарха Феофана для рукоположения новых православных иерархов. Поляки угрожали схватить патриарха Феофана как шпиона, потому гетман обеспечил ему охрану. После рукоположения нового митрополита и епископов Сагайдачный во главе трехтысячного отряда казаков сопровождал патриарха до турецкой границы. Популярность этого казацкого гетмана была такой большой, что когда в 1622 г. он умер, на похороны пришли толпы киевлян. Ректор Киевской братской школы Касиян Сакович написал красноречивый панегирик, в котором назвал Сагайдачного мудрым вожаком и преданным покровителем православия и связал его деятельность с традициями киевских князей. Казачество со всей очевидностью вошло в нурт жизни украинского общества.
Другие восстания. После смерти Сагайдачного конфликты вновь стали основной чертой польско-украинских отношений. Поначалу казалось, что их можно было избежать, потому ближайшие преемники умершего гетмана Олифер Голуб и Михаил Дорошенко были одновременно его близкими единомышленниками и разделяли принципы политики примирения. Но после битвы под Хотином в 1621 г. среди казачества, и особенно нереестрового, росло недовольство, поскольку закаленное в боях 40-тысячное казацкое войско возвращалось на Украину без всякого намерения снова стать крепостными, как того требовало правительство, но одновременно и без надежды на то , чтобы быть включенными в реестр. Часть из них собиралась на Запорожской Сечи, в то время как большинство возвращалась к своим городов и сел. Они только ждали случая, чтобы дать волю своему недовольству. В середине 1620-х годов, пытаясь направить их пыл в другое русло, Дорошенко организовал ряд морских походов против турок, сообщив мусульман, что «[польский] король [может] и мог помириться с вами, только не мы». Впервые казаки были втянуты во внутренние распри в Крыму, поддерживая настроенного против турок претендента на ханский трон.
Поляков очень раздражало то, что казаки считают себя чем-то вроде государства в государстве. Король жаловался в сейме: «опять на передний план выходит внутренняя анархия, которая порождает осложнения и втягивает нас в конфликты с могущественными соседями. Игнорируя обязательства верности и служения своим господам, они (козаки. - Авт.) Установили собственный порядок и угрожают жизни и имуществу невинных людей. К тому же им подчиняется вся Украина ». Решив применить к казачеству политику «твердой руки», для ее проведения правительство назначило гетманом Станислава Конецпольского - решительного и опытного полководца, имел огромные имения на Украине. В 1625 г. во главе восьмитысячном войска Конецпольский отправился в Украину. Из Запорожской Сечи ему навстречу вышло шеститысячный казацкое войско во главе с Марком Жмайлом. После нескольких неудачных боев с поляками запорожцы снова избрали гетманом умеренного Дорошенко и начали с ними переговоры, завершившиеся компромиссом. Реестр был увеличен до 6 тыс., и это импонировало внесенным в него состоятельным (и «более заслуженным») казакам, но подавляющая часть рядового казачества должна была вернуться под власть господ.
С завершением составления реестра взялся совершенствовать организационную структуру 6 тыс. «законных» казаков. Он разделил их на шесть полков с ячейками в Киеве, Каневе, Корсуне, Белой Церкви, Переяславе и Черкассах. Каждый полк делился на сотни с ячейками в меньших городках, расположенных на полковой территории. Гражданская и военная власть над всеми казаками соответствующей территории принадлежала казацким старшинам, в то время как общее управление осуществлял гетман со своей канцелярией. Он избирался казаками и утверждался королем. Так реестровые казаки совершенствовали свое самоуправление несмотря пристальный надзор поляков. В отличие от них Запорожская Сечь - этот бастион воинственных и «незаконных» казаков - хоть и формально подчинялась гетману, де-факто сохраняла автономию.
Дав согласие на увеличение реестра, поляки надеялись, что реестровые казаки контролировать других. Когда в 1629 г. гетманом избрали Григория Черного - выразителя пропольських настроений. Речь Посполитая, казалось, наконец-то нашла идеально послушного человека. Однако, пытаясь угодить правительству, он вызвал среди казаков такую ярость, что на начале 1630 г. отряд запорожцев похитил Черного на Сечь, где его судили и казнили. Тогда запорожцы и нереестровци избрали новым гетманом отважного Тараса Федоровича (прозванного Трясилом), который повел в старостивськи земли большое повстанческое войско. И снова Конецнольський во главе королевского войска и реестровых казаков был вынужден начать изнурительную военную кампанию. На этот раз ему везло меньше, чем раньше, и в августе в заключенном в Переяславе соглашении восставшие казаки добились неожиданно больших уступок: реестр увеличивался до 8 тыс., Трясило избежал наказания, а повстанцам даровалась амнистия. Однако нерешенными оставались жгучие проблемы нереестрового казачества, которые привели к восстанию.
В 1635 г. Речь Посполитая удалась к новым методам укрощения строптивых казаков. На Днепре, севернее Сечи, поляки построили грозную крепость Кодак, которая должна мешать запорожцам. Но за несколько месяцев до окончания ее строительства отряд казаков во главе с Иваном Сулимой разрушил крепость и уничтожил всю ее гарнизон. Однако горстка реестровых казаков, стремясь выслужиться перед поляками, выдала суды королевским властям, которые приговорили его к смертной казни. Вскоре в августе 1637 г., в борьбу с поляками вступило еще одно казацкое войско во главе с Павлом Павлюком. К Павлюкова сил, которые двигались из Сечи на север, присоединялись большие группы крестьян Правобережной Украине и только освоенного Левобережья. Но опять повстанцев перехитрили удачным маневром на открытой местности, и в декабре 1637 г. под Кумейками, у Чигирина, польская армия нанесла им решительный удар. Однако это поражение еще не стало концом восстания, которое продолжалось на Левобережье под руководством Яцка Острянина и Дмитрия Гуни до окончательного подавления летом 1638
Полны жаждой мести, поляки теперь не собирались торговаться. Вместо этого они диктовали свои условия. За «Ординациею» (законом, принятым сеймом) реестр уменьшался до 6 тыс. и даже реестровые казаки теряли право на самоуправление. Отменялась должность гетмана, а взамен вводилась должность польского старосты, утверждаемого королем. Казацкие полковники и есаулы теперь должны избираться из шляхты. Строго ограничивалась территория расселения казаков, а каждый, кто без разрешения пытался бежать на Сечь, наказывался на смерть. Тысячи казаков, не внесенных в реестр, объявлялись крепостными. В дополнение к этим драконовских мер магнаты, в частности Ярема Вишневецкий - самый богатый Украины землевладелец, - установили в стране жестокий террор, без разбора мордуючы каждого, на кого падало подозрение в неповиновении. Вот как цинично польский знать проявляла свое понимание казацкого вопроса: «Казачество - это ногти в организме общества, они слишком быстро отрастают и поэтому требуют частого стрижки». И действительно, в течение следующих десяти лет небывалого спокойствия и стабильности, которые польские историки часто называют «золотым покоем», казалось, что репрессии - это эффективный способ взаимоотношений с казаками.
Здесь важно рассмотреть причины, из которых пять упомянутых крупных козацькоселянських восстаний, произошедших на Украине за 45-летний период, не имели успеха. Во многом причиной этих неудач было то, что, несмотря на ведущую роль казачества в восстаниях, много их участников были крестьянами, и той же восстание характеризовались рядом недостатков, присущих всем крестьянским выступлениям. Взрываясь, как правило, стихийно, эти восстания не были тщательно спланированы и не имели долгосрочные цели. Кроме желания немедленно отомстить за обиды, ни казаки, ни крестьяне не имели представления о том, чего они хотят. Несмотря на свою огромную отвагу повстанцы нередко проявляли ограниченность и делали ошибки в военных действиях, поскольку крестьяне не желали воевать за пределами своей местности или во время сева или жатвы. Непоследовательность действий углублялась социально-экономическими различиями в среде казачества: не имея терять, рядовое казачество, как правило, сразу шло на восстание, в то время как богатая старшина чаще склонялась к переговорам, компромиссам или капитуляции. Однако, несмотря на эти недостатки, каждое последующее восстание свидетельствовало о росте силы и военного опыта восставших. Увеличивалась их численность, совершенствовалась тактика, крепчал связь казачества с крестьянами и делом обороны православия. Десятилетний «золотой покой» лишь временно скрыл конфликт вот-вот должен был снова взорваться.