В статье проанализированы особенности политических настроений послевоенного студенчества. Автор рассматривает реакцию студентов Западной Украины на «советизации» этого региона, а также отношение молодежи других местностей
Украины к послевоенной государственной политики. Проанализированы причины появления критических взглядов в части студенческой молодежи на советскую действительность и реакции государственных структур на их появление.
Ключевые слова: студенты, политические настроения, критические взгляды, репатрианты, «советизация», коллективизация, русификация, репрессии, подпольные группы.
Великая Отечественная война вызвала существенные убытки материальном богатству Украины, нанес физические, психологических ран и боли ее жителям, в то же время она расширила их кругозор. В послевоенные годы благодаря рассказам бывших остарбайтеров, военнопленных и демобилизованных красноармейцев, вплотную познакомились с жизнью на Западе, украинское начали критически относиться к советской действительности и коммунистической пропаганды, свободно выражать свои политические взгляды и надежды на либерализацию общественной жизни, однако вместо ожидаемых перемен к лучшему продолжалось активное укрепление тоталитаризма.
Изучение общественных и политических настроений населения Украины в послевоенные годы неоднократно привлекало внимание исследователей [1-4], однако анализ социально-политических взглядов студенчества, статус которого определяется временностью, переходностью и изменчивость, а не выделялся в специальное исследование. Определенным вкладом в изучение этого вопроса разработки некоторых западноукраинских историков. Проблемам репрессий советской власти по студенчества Западной Украины, участия студентов этого региона в украинском национальном движении, в контексте изучения которых рассматриваются оппозиционные настроения, посвящены статьи В.Трофимовича, Р.Генегы, Р.Ковалюка, Т.Марусик, Р.Попп [5 - 10].
Отдельные аспекты этой тематике по молодежи СССР в целом были рассмотрены в монографиях российских ученых О.Зубковой и О.Силинои; увы, оценка лояльных к власти студенческих настроений проанализирована последней недостаточно [11-12].
Цель предлагаемой статьи - анализ политических настроений студенчества послевоенной Украине: какие суждения и оценки относительно государственной политики бытовали среди студентов, какие причины способствовали возникновению критических настроений; специфика нелояльных настроений студентов Западной и Восточной Украины; каким образом государственные меры по ликвидации любых форм инакомыслия отразились на моральном состоянии молодежи.
По определению психологов, общественные настроения - это преобладающий состояние чувств и ума тех или иных социальных групп в определенный период времени, одна из наиболее значительных сил, побуждающих людей к деятельности и отражаются на поведении различных групп и слоев общества. Они характеризуются определенной предметной направленностью, в данном случае нас интересует именно политическая [13, с. 276].
Студентов, как источник пополнения советской интеллигенции, воспитывали в духе коммунистической морали и идеологии, они должны были стать продолжателями дела Ленина-Сталина в будущем. В послевоенный период власть тщательно подбирала «благонадежен» студенческий контингент, для чего в личных анкетах молодежи длительное время хранились вопрос «находились на оккупированной территории?» [1, с. 89-90] или «Где и чем вы занимались во время войны» [14, л. 90].
Проверка студенческого контингента на идейность, лояльность к существующему режиму было не безосновательным. Условия войны значительно повлияли на мировоззрение послевоенной молодежи, особенно участников Великой Отечественной войны, тех, что во время войны находились на оккупированной территории, и репатриантов. Они, так или иначе познакомившись с жизнью капиталистической Европы, стали критически оценивать реалии советской действительности: существование колхозной системы хозяйствования, практику заготовительных кампаний, способствовали возникновению голода 1946 - 1947 гг продолжение идеологического давления.
По мнению О.Зубковой, новое послевоенное поколение было полностью воспитанное в условиях сталинской тоталитарной системы, однако оно не знало страха репрессий 1930-х гг. Оки, в его глазах существующий государственный строй не имел ореол «святости» и, что наиболее существенно, оно еще не испытывало разочарование от крушения надежд, как это было с их предшественниками. Этому поколению с детства прошло тяжелые испытания военного времени, был присущ запас внутренней самостоятельности и потребность в его реализации [10, с. 137].
Студенчество середины 1940-х гг значительной мере пополнялось за счет демобилизованных фронтовиков [15, с. 74-99]. 1946 только в 8 вузах, подчиненных Комитету по делам искусства при СНК УССР, обучалось около 25-30% инвалидов и участников Великой Отечественной войны [16, л. 41]: в частности, почти 80% фронтовиков обучалось в Харьковском художественном институте [17, л. 6], треть (60 человек) - на историческом факультете университета [18, с. 344]. Количество студентов во время учебного года постоянно менялась, ведь демобилизованные из рядов Красной армии зачислялись на обучение в течение всего года. Более 42% поступающих вузы Львова из-за войны имели значительный перерыв в учебе [10, с. 78]. Однако впоследствии наборы демобилизованных в вузы сокращались: в 1953 г. в вузах Украины они были зачислены 5,2% [19, л. 186]. Небольшую долю студенческого контингента составляли репатриированы и лица, во время войны находились на оккупированной территории. В частности, в 1946 году из 3600 студентов Киевского университета количество таких молодых людей составила треть. Учитывая то, что во время войны вышеперечисленные категории молодежи потеряли «доверие» государства, можем предположить, что власть относила их на обучение, чтобы избежать недобора, ведь количество выпускников средних школ была слишком мала. Впоследствии специальные комиссии проверяли студенческую молодежь, и наиболее «опасные» отчислялись, 30% составляли студенты-иностранцы [20, л. 30]. Их впечатления о жизни на Западе, которыми они делились с однокурсниками, способствовали тому, что во второй половине 1940-х гг среди студенческой молодежи наблюдался рост антигосударственных настроений и оценок. Так, в августе 1946 г. за это арестовали студента Одесского института иностранных языков [21, л. 10].
Многочисленные тайные информационные сообщения спецслужб в этот период фиксируют неприятие молодежью внутренней политики СССР. Например, студент-филолог Одесского университета критиковал колхозную систему, советскую прессу, радиоинформация, политику социального обеспечения, другой пропагандировал «крестьянский социализм» (позднее его обвинят в «троцкизме»). М.Маренков, студент юрфака этого же уныверситету, выражал недовольство деятельностью председателя СМ СССР, политикой партии и власти, заявляя, что в стране отсутствуют демократия и свобода слова. Другой юноша этого же факультета одобрительно отзывался об американской помощи Советскому Союзу во время войны, критикуя коммунистический строй государства. Студент-историк Одесского пединститута И.Мотенко заявлял, что ни один из руководителей партии не вызывает у него доверия (позже его обвинили в национализме). Студентка Одесского института иностранных языков Т.Семенюк о партийное руководство отзывалась так: «... все беды и горе нашего народа происходят по вине евреев, которые находятся у власти, которой скоро придет конец». Студент Одесского института общественного и коммунального строительства А.Гольдштейн критически подходил ко всем государственным мероприятий, откровенно заявляя: «Я не люблю русских!»
Комсорг группы Одесского педагогического института иностранных языков, студентка Л.Михаева одобряла западный образ жизни и осуждала советскую внешнюю политику. Другая студентка этого же вуза, восхищаясь американским образом жизни, но не понимая сущности коммунистической системы, возмущалась: «Как наше правительство может не показывать народу иностранных кинокартин, это же пропаганда реальной жизни за рубежом, которое невозможно сравнить с жизнью нашего народа» [21, л. 1]. Во время показа в кинотеатрах Одессы трофейного фильма «Девушка моей мечты» студенты-первокурсники мединститута по несколько раз ходили на его просмотр, срывая при этом лекции [22, л. 89].
В 1946-1947 гг секретарь комитета комсомола Одесского госуниверситета Забокрицкий был участником всемирного конгресса студенческой молодежи, на собрании студентов метеорологического, фармацевтического институтов и университета по поводу этой поездки молодежь ставила такие вопросы: не краснели советские делегаты за свой внешний вид, или модно были одетые иностранные студенты? В частности, молодежь университета открыто проявляла недоверие ко всему сказанному докладчиком, а в одном анонимном письме было написано: «Бесполезные ваши старания, мне все понятно» [22, л. 152-153].
Появление критических взглядов и образования оппозиционных групп, в частности, в студенческой среде Одессы объясняется также большей осведомленностью о жизни Западной Европы через иностранцев, значительное количество которых всегда находилась в этом портовом городе.
Критические оценки отдельных направлений государственной политики, марксистской идеологии фиксировались среди студенчества Киевского университета, который был постоянным объектом надзора органов госбезопасности [23, с. 156]. По антисоветские взгляды в 1946-1948 гг было исключено студентов-историков Савчука, Загенмистра, Власенко, студента-философа Етингера и геолога Слинько [24, л. 162-163]. Студента-философа Штейна, убежденного в том, что марксизм не является единственной научной теорией мировоззрения, и его единомышленников Абрамский, Савельеву и Горенштейна за подобное свободомыслие в 1948 сначала исключили из комсомола, а затем ректор университета подписал приказ об их отчислении из вуза [ 25 л. 58]. Критика основных положений марксистско-ленинской доктрины объясняется прежде всего тем, что основные ее постулаты. постоянно произносимые в прессе и радио, разительно отличались от реалий жизни населения Украины, которое на самом деле было отмечено идеологическим давлением и сложными материально-бытовыми условиями.
Недовольство государственной политикой усиливалось материальным затруднением, полуголодным существованием, ужасными бытовыми условиями - такие настроения части отслеживаются в анонимных листовках, которые распространялись на территории отдельных учебных заведений. Именно в это время во многих вузах УССР образовывались тайные ячейки. Например, в течение 1944-1947 гг в Нежинском пединституте неизвестные распространяли листовки и оставляли надписи антирежимного содержания на стенах заведения, однако власти так и не удавалось обнаружить причастных к этому лиц [26, л. 6-7]. В 1947 г. была разоблачена группа молодежи Киевского университета, тайно издавала журнал «Вечерние размышления» [24, л. 162-163]. С 1946 г. и до начала 1950-х гг в Одессе органами МГБ неоднократно раскрывались антигосударственные студенческие тайные группы. Так, в 1950 в Одесском государственном университете были задержаны оппозиционную группу студентов-юристов, недовольных конкретным направлениям государственной политики СССР. Но и после их ареста в институте продолжались проявления антисоветских настроений [21, л. 10]. Однако отсутствие в архивных материалах программных документов этих групп не дает возможности выяснить характер и уровень их организованности, какую цель и задачи ставили они перед собой, поэтому можем лишь предположить, что такие группы объединяли единомышленников, которые были не согласны с государственной политикой.
В советский период притеснений испытывали те студенты, которые проявляли признаки национальной самобытности; как правило, им инкриминировали искусственный ярлык «украинский буржуазный националист», который власть применяла в 1930х гг в борьбе с украинской интеллигенцией [27, с. 147-213]. Обычно такую молодежь отчисляли из комсомола, вуза или арестовывали, таким образом она запугивала других национально сознательных студентов и очищала учебные заведения от «вредных» элементов.
Борьба против «украинского буржуазного национализма» разворачивалась практически во всех вузах страны. Часто она проводилась в профилактических целях, поэтому власть сразу реагировала на все сигналы, посланные ей местными функционерами. Так, холостяцкая затея семи студентов-второкурсников физмата Лебединского учительского института совпало с активным изысканиям комсомолом «националистов». Прочитав произведение Гоголя «Тарас Бульба», студенты начали играть в казаков: среды выбрали кошевого и куренного атаманов, присягнули, что будут пить много водки, сторониться женщин, носить усы, «сельдь» и не будут участвовать в общественной жизни. На одном из комсомольских заседаний ребят обвинили в «украинском буржуазном национализме», впоследствии одного из организаторов этой группы был исключен из института [20, л. 67-70]. Дело было лишь юношеской забавой, однако на уровне института ее сделали показательной, ею удачно перед ЦК ЛКСМУ отчитался комитет комсомола указанного института.
Отдельные партийные активисты институтов и университетов иногда слишком буквально воспринимали формулировки КП (б) У «... смело вскрывать недостатки в постановке преподавания и воспитания студентов, бороться за их исправление, разоблачать и политически остро критиковать проявления буржуазно-националистической идеологии как преподавателей, так среди студентов »[22, л. 138]. Так, 1949 г. был снят очередной выпуск стенгазеты «Слово» романо-германского факультета Киевского университета из-за того, что член факультетского партбюро в одном из подзаголовков заметил сочетание желтого и голубого цветов. Авторы состоялись строгим предупреждением [28, с. 123].
Другими были причины нелояльных по власти проявлений западно студенчества. Прежде всего они объяснялись интенсивным внедрением советской (новой для них) политики, сопровождавшиеся принуждением и агрессией. Как следствие, студенты нередко демонстрировали негативное отношение к внутреннему и внешнему курсу.
«Правительство хочет, чтобы наша страна стала страной-повелительницей и идет никому ни на какие уступки, а для будущей войны с такими титанами, как Америка, Англия, Франция, мы еще слабы. Кроме того, если начнется война, то начнется внутренняя война », - предостерегал Лазарь Горшаковский, студент 5-го курса Львовского мединститута. Особой критики испытывало внедрения колхозной системы на этой территории и ее последствия. Первокурсник Львовского ветеринарного института Тарас Чепиль возмущался: «Государство отобрало у крестьянства все зерно, теперь в городе невозможно достать кусок хлеба, большинство населения голодает, а власть не обращает на это внимание. Она способна лишь грабить беззащитное население, а не беспокоиться о нем ». Рассказывая о своей поездке в деревню к родственникам, он добавил: «У нас теперь большевики организуют колхозы, но знаете, какого перца им дают бандеровцы? Когда я был дома, к нашему райцентра приехали несколько большевиков, но ни один из них не повернувався назад, все они гадов постреляли, как собак »[29, л. 20]. Второкурсница ветеринарного факультета Одесского университета, родом из Западной Украины, о коллективизации замечала: «Сначала крестьян в колхозы приглашали, а теперь загоняют в принудительном порядке. И вообще, от колхозного порядка пользы, как от "козла молока» [21, л. 6]. Студент-биолог Псковского пединститута Маковский по колхозного строя заявлял, что он имеет возможность учиться только до тех пор, пока его родители не вступили в колхоз. Когда студентка Шипович подала заявление на вступление в комсомол, Маковский высказался по этому поводу так: «Ты, наверное, хочешь, чтобы твоих родителей сожгли, когда вступаешь в комсомол!». Ряд фактов антигосударственных настроений был зафиксирован в Черновицком учительском институте [22, л. 155], во Львовском университете, в консерватории и в зоотехническом институте [21, л. 1].
Значительная часть населения Западной Украины, в том числе студенчество, активно противодействовала государственным мерам, поэтому все преподаватели и студенты вузов проходили тогда проверку национальной принадлежности, партийности и идейности. Поиски «националистов» обязательно приводили к разоблачению «врагов народа». Поэтому неудивительно, что к концу ноября 1949 органами МГБ был взят на учет 284 студенты Львова, на 266 собрано компрометирующий материал, а 260 подозреваемых в связях с ОУН. В течение года органы МГБ арестовали 71 студента и одного преподавателя. По 1949 из Львовского ветеринарного института отчислили 47 человек, там прошли студенческие сборы в академических группах, факультетах, закрытые партийные, профсоюзные и комсомольские собрания. Подобные мероприятия прошли и в других вузах Львова, в результате чего из учебных заведений было исключено еще 110 студентов, которых объявили помощниками и единомышленниками «украинских буржуазных националистов» [8, с. 318-320]. Именно с такой формулировкой был исключен в конце 1949 филолога-второкурсника ЛГУ Р.Иваничук, будущего писателя [31, с. 26], лауреата Шевченковской премии (1985 г.).
Украинский ученый И. Денисюк, осмысливая жизнь во Львовском университете, назвал период с 1948 по 1991 г. время страшного советского идеологического террора и ломки души [31, с. 55].
Подобные факты имели место и в других вузах Западной Украины: время от времени участников национального подполья разоблачали среди молодежи Ужгородского и Черновицкого университетов и т.д. [32, л. 32]. В Каменец-Подольском пединституте в ноябре 1949 г. было осуждено двух студентов младших курсов филфака: один на 25 лет за «пособничество подполью ОУН», второго - на 10 лет лишения свободы за то, что он, собирая фольклорный материал в селах Подольского района для занятий литературного кружка, записал тогда распространенную песню антисоветского содержания [32, с. 23].
Таким образом, образование оппозиционных студенческих групп на территории Западной Украины, в отличие от Восточной, непосредственно связано с государственным курсом СССР на интенсивную коллективизацию и русификации этих территорий, сопровождавшиеся массовыми репрессиями, в частности против националистических настроений студенческой молодежи многих вузов Львова, Черновцов , Ужгорода. Такие события не проходили мимо студенческое сознание, они откладывались в памяти каждого, поэтому в душах большинства рождался страх за свою жизнь, который, в свою очередь, воспитывал покорность или ненависть к несправедливости и жестокости советской власти, или же вызвал и закономерный сопротивление.
Однако следует отметить, что в начале 1950-х гг советская власть достигла некоторых успехов в политическом воспитании отдельных западноукраинских студентов, о чем свидетельствует реакция отдельных молодых людей насмерть Сталина 5 марта 1953 Например, Андрушко, который в 1953 г. учился на третьем курсе в Черновицком университете, эти события вспоминает так: «Сообщение о смерти тирана встретили таким плачем, что я даже не поверил своим глазам и ушам. Какая-то девушка истерически крикнула: «Лучше бы я умерла, чем до этого дожила!». Вместе со студентами плакала искренними слезами и преподаватель зарубежной литературы »[34, с. 21]. В 1956 г. бывший воин ОУН-УПА М.Сливка, вернувшись из ссылки, разочарованно констатировал: «За этот промежуток времени, когда я нахожусь здесь, на Украине, я достаточно изучил народ - молодежь, особенно тех, кто учится. И что вы думаете? Эту молодежь так сумели воспитать большевики, она иначе мыслить не может, как по-большевистски »[35, л. 121, 122].
В целом реакция на общественно-политические события современности зависела от уровня осведомленности студентов о них. Студенты, которые могли и желание знакомиться с иностранными источниками информации, в основном критически относились к внутренней и внешней политики советского правительства. И наоборот, студенты, были знакомы только с отечественной пропагандой, преимущественно воспринимали все государственные меры на веру.
Несоответствие между учебным материалом общественно-политических дисциплин и собственными наблюдениями и личным опытом вызвала у молодого поколения второй половины 1940-х - первой половины 1950-х гг сомнения, однако политика идеологического давления способствовала тому, что среди отдельных студентов появлялись скрытые от общественности нестандартные взгляды, формировались другие ценности. Существующая система создала благоприятные условия для развития в сознании большей части юношей и девушек инстинкта самосохранения. Для того, чтобы выжить, они скрывали свои истинные взгляды, мнения, убеждения. «Двухмерность» в поведении была характерной чертой многих студентов обозначенного периода.
В послевоенное время учащаются критические высказывания студенчества, что свидетельствует о гибкости мышления молодых людей и существования студенческой общественной мысли, а также неравнодушия к будущему государства, стремление к качественным изменениям в социально-экономической, культурной и политической системе и понимание неэффективности и деградации командно-административных методов управления государством. Критическое принятия действительности способствовало тому, что уже в последующие годы хрущевской «оттепели» в среде молодежи активно начали возрождаться национальные идеи, в Украине возникают оппозиционные национальные, и антигосударственные студенческие группы и легальные и нелегальные культурные молодежные ячейки.
Крупнейшая политическая активность наблюдалась в среде западно студенчества, которое выступало против русификации и коллективизации, и именно в этот промежуток времени характеризуется массовыми исключениями из вузов и арестами студенчества.
Все же следует отметить, что среди основной массы студенчества преобладали лояльные общественно-политические настроения. Именно такая категория была опорой советской тоталитарной системы, хотя она была также подвержена идей ревизии советской системы. Органы власти следили за студенческими настроениями и тщательно контролировали все возможные проявления недовольства существующими порядками, ведь публичное обсуждение реалий жизни вызвало у руководства страх перед вероятной появлением открытой оппозиции.
Загрузка...