Президент Рузвельт попытался придать этой системе гарантий международного характера. 14 апреля в Комитете Панамериканского союза он сказал: «Вопрос, который встает перед нами, касается того, будет ли наша цивилизация
втянута в трагический вихрь милитаризма, не имеет конца и обозначен периодическими войнами, а мы сумеем сохранить идеал мира, личной свободы и цивилизации как основу нашей жизни ». 16 апреля он направил персональное письмо Гитлеру и Муссолини с просьбой заявить, что в течение десяти последующих лет они не совершат агрессии против перечисленных им двадцати девяти государств. В случае положительного ответа он предложит всем этим государствам сделать такие же заявления. Он предложил также рассмотреть с участием Америки проблему разоружения и вопросы справедливого распределения сырья между странами мира.
Этот шаг, которым Рузвельт принимал на себя роль арбитра, не мог быть встречен диктаторами, и в частности Гитлером, благосклонно. Но очень вероятно, что американский президент и не надеялся на любой прямой успех и ставил главной целью раскрыть перед изоляционистами в своей собственной стране агрессивные замыслы фюрера.
Немецкий ответ прозвучал в большой речи Гитлера 28 апреля в Рейхстаге. Его выступление было полон угроз. Выдвинув как повод англо-польские переговоры, Гитлер денонсировал англо-германское морское соглашение 1935 г. и немецко-польскую декларацию от января 1934 Он обвинил Англию в том, что она «заняла враждебную позицию в отношении Германии», и отверг предложения Рузвельта. В меморандуме, врученному накануне Польши, требовалась передача Данцига, прокладки через «коридор» путей. И железных дорог с экстерриториальным статусом. Он давал понять также, что Германия выдвигать новые требования. Из материалов Нюрнбергского процесса известно, что уже 3 апреля Кейтель подписал приказ, по которому вермахт должен был быть готов напасть на Польшу («Белый план») до 1 сентября.
28 апреля британское правительство провел в Палате общин закон об обязательной военной службе.