Юридическое алжирский вопрос было внутренним делом Франции, поскольку Алжир стал частью ее неделимой национальной территории. Но это была лишь видимость, и надо углубляться в историю дипломатии с того момента, когда националистические движения набрали достаточной силы, чтобы достижения независимости опиралось на
достаточно твердую почву. Алжир, в отличие от Туниса или Марокко, никогда не представлял собой нации, хотя это, очевидно, не исключало такой возможности в будущем. Однако, наряду с 8 миллионами мусульман с высокой рождаемостью, существовала большая группа в 1100000 европейских французов (в основном французского и испанского происхождения), среди которых подавляющее большинство не были зажиточными. Они жили в Алжире потомственный и не примирились бы с образованием мусульманской республики, их влияние на определенные политические группировки был значительный, потому алжирский вопрос глубоко связывалось с поли-тическим жизнью метрополии.
В ночь с 31 октября на 1 ноября 1954 взорвалось вооруженное восстание против французов - «заговор Туссен». Важно отметить, что речь не шла о традиционные националистические партии «Движение за триумф демократической свободы» Мессале Хаджа (интернированного на Бель-Иле) или «Демократический союз алжирского манифеста» Ферхата Аббаса, поддержали это вооруженное восстание. Его подготовила новая организация, широко известная под названием «Фронт национального освобождения», ее лидер Ахмед бен Белла находился в то время в изгнании в Каире. С самого начала восстания поддерживал Египет, подтвердивший, скажем, 1956 осмотр судна «Атос II», нагруженного оружием. Такая же была и коммунистическая поддержка. Радиостанции Каира и Будапешта многократно ретранслировали призывы к восстанию против Франции.
Разворачивалась упорная партизанская война, все сложные перипетии которой мы здесь не станем описывать.
Ни один из многочисленных французских правительств до 1959 года не принял идеи независимости Алжира. Жак Сустель, генерал-губернатор с 26 января 1955, добился, чтобы количественный состав французских войск увеличился с 80 000 до 225 000 человек. Он провозгласил
«Интеграцию» мусульман с французской общиной, что, учитывая низкий жизненный уровень, обусловленный демографическими процессами, требовало огромных финансовых усилий от Франции. Жак Сустель радовался поддержкой европейцев Алжира. Но председатель Совета министров Франции Ги Молле счел необходимым заменить его в январе 1956 г. на генерала Катру, что и прибыл в Алжир 6 февраля. Катру встретили шумной манифестацией европейцы, считая его способным отказаться от Ливана и Марокко (это он ездил на переговоры с султаном на Мадагаскар). Опасаясь восстания, Молле 9 февраля заменил генерала Катру на Робера Лакоста. Тот склонялся к твердой политики - количественный состав войск скоро превысил 400000, был проведен призыв резервистов. С согласия правительства Лакост начал политику, очень подобную Сустелевои:
1. Прекращение огня.
2. Свободные выборы через три месяца после прекращения огня.
3. Ни алжирского сеператизму, но относительно будущего статуса Алжира возможных переговорах между ответственными представителями, то есть - избранными лицами. Признается Алжир «юридическое лицо», но не право Алжира на независимость.
Политика эта мешала «Фронтовые национального освобождения» завоевать территорию для основания там независимого правительства. Но она не препятствовала приумножать покушения, засады и Франция оказалась втянутой в настоящую войну, финансово для нее обременительной. Открытие значительных запасов нефти в Сахаре в 1956 г. усилило желание определенных кругов обеспечить «французский присутствие», тогда как другие представители общественного мнения считали, что через предоставление независимости Марокко и Тунисом не удастся избежать ее признание для Алжира. Единственным советом была бы Асим-ляция, которая, правда, требовала финансовых затрат, непосильным для Франции и на которую все равно не согласились бы французы. А тем временем лидеры ФНС отказывались прекратить огонь на условиях, предлагаемых по плану Молле - Лакоста, несмотря на достижение некоторых официальных контактов. Так алжирский вопрос превратился в французскую трагедию.