Внутренняя политика советского режима. В результате ускоренной индустриализации и сплошной коллективизации в Советском Союзе существенно изменилась не только экономика, но и само общество.
Принятая в 1936 г. новая «сталинская» конституция заложила снаружи демократический фасад советской власти: парламент (Верховная Рада), местные советы, съезды, всеобщие, равные и прямые, тайные выборы, другие демократические права и свободы. Однако в реальной жизни положений конституции не придерживались, поскольку все решала единственная из существующих в стране партий - коммунистической.
Партийные органы по сути подменяли органы государственной власти, а руководитель ВКП (б) Сталин был фактическим руководителем государства, хотя формально им считался председатель Верховной Рады Михаил Калинин. Пропаганда стала превозносить Сталина как единого последователя В. Ленина, мудрого и всезнающего вождя, закладывая кирпича до фундамента культа личности генерального секретаря.
Внутренняя политика режима базировалась на общих для любой тоталитарной модели принципах, которые включали в себя подчинение государству хозяйства, образования, культуры, частной жизни людей, централизацию управления и политические репрессии против действительной и надуманной оппозиции.
Серьезным конкурентом новой власти в формировании мировоззрения людей была церковь, поэтому религии было объявлено «опиумом для народа», собственность значительной мере изъято государством, а драгоценности основном проданы за границу для финансирования индустриализации. В 20-30-х годах было репрессировано лидеров Русской православной церкви и организованно церковный раскол, когда большевики стали на сторону «обновленцев» - сторонников советской власти среди священников.
Учитывая необходимость ведения пропагандистской работы и внедрения новых технологий в СССР значительное внимание уделялось повышению образовательного уровня населения. В середине 30-х годов в СССР произошла замена политических лозунгов: вместо «Техника решает все» был выдвинут лозунг «Кадры решают все». Опыт предыдущих лет показал, что в стране остро не хватало квалифицированных кадров. Начальное же образование (четырехклассную) была введена лишь в 1930 г. Даже в 1939 г. 20% населения старше 10 лет еще не умели ни читать, ни писать. Специалистов с высшим образованием вообще насчитывалось не более 1 млн. Для расширения доступа к высшему образованию было узаконено преимущества для выходцев из рабочих и крестьян при поступлении в вузы.
Сталинская тезис о том, что по мере продвижения СССР к социализму классовая борьба будет обостряться, была удобным прикрытием для преследования любого, кого власть считала «неблагонадежным» или «врагом народа». При этом многие, выросшие в нищете и чей уровень жизни постепенно повышался, искренне поддерживали такие порядки, поскольку верили в то, что репрессии действительно имеют целью защитить страну от внутренних и внешних врагов. Другие не верили этому, но страх за себя и своих родных заставлял их занимать созерцательную позицию, даже участвовать в репрессиях.
Постепенно формировался режим личной власти Сталина, которому приписывались все заслуги в достижениях страны. Серьезным испытанием для него стал XVII съезд ВКП (б) 1934 г. На этом съезде, который назвали «съездом победителей», при подсчете голосов, поданных на выборах в ЦК, было обнаружено около 300 бюллетеней против кандидатуры И. Сталина. В кулуарах партийного форума велись разговоры о том, чтобы выбрать руководителем партии и государства другого человека, хотя бы, например, руководителя ленинградской парторганизации Сергея Кирова. Однако именно С. Киров выступил на съезде в поддержку Сталина, а делегатов съезда впоследствии было показательно наказаны: с 1 966 человек 1 100 были расстреляны как «враги народа».
В конце 1934 г. при загадочных обстоятельствах был убит и С. Кирова. Сразу после убийства появилось постановление ЦИК СССР о борьбе с терроризмом. Того же года Особое государственное политическое управление (ОГПУ) переименовали в Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), расширив его полномочия. Однако в условиях политического террора даже его проводники не могли чувствовать себя в безопасности.