В начале XIX в., Когда научно-технический прогресс стал видимым горизонтом развития Европы, немецкий поэт и философ Иоганн Гете говорил о разрушающую силу природы, называл ее демоном. Определялся демонизм как реакция природы на человеческую деятельность.
Иоганн Гете в выдающихся «Беседах» с Иоганном Эккерман подчеркивал, что не смог бы назвать демоном Мефистофеля, поскольку в содержание демонизма то вкладывал особый смысл, не сводился лишь к разрушительной силы. Демонизм - слово древнегреческого происхождения. Демонами греки называли богов, подчеркивая безудержную, страстную силу, несравненно выше чем возможности и способности человека. Стихийное творения демонической силы одновременно пугало, удивляло и восхищало человека, делая его игрушкой в руках богов. Демоническим в представлении греков стал и Фатум, догоняющая судьба - возмездие, непреодолимости ее избежать, считали греки, обусловлена нечеловеческими силами Вселенной. Демонизм представлялся как величественная все порождающая, производительная производственная сила, но при определенных обстоятельствах способна стать разрушительной для человека. Не случайно смертность человека - неотъемлемая часть года - судьбы, а стремление к бессмертию роковое, т.е. предсказано судьбой ошибка. Иными словами, понятие «демон», «демонизм» возникает как представление о парадоксальности мира, ребенком которого собственно человеческая жизнь.
Демоническая парадоксальность наконец оформляется у греков в понятие «природа» (фюсис), или естественное рождению вещей, помещая и порождение - возникновение самого человека. Впервые греческие философы, которые назывались, по выражению Аристотеля, физиками (из-за стремления понять и выразить логически процесс естественного происхождения мира, природного порождение вещей) помещали понятие «природа» (фюсис) и к рассмотрению человека. Вопрос: «Что такое человек?" Становится вопросом о происхождении человека, его природу. Природа человека объясняла ее назначения, умения и возможности. «Человек рожден для созерцания!» - Писал философ Древней Греции Анаксагор, объясняя способность, умение человека мыслить, видеть, слышать, говорить - природа человека, а затем ее собственная производительная производственная сила. Так, у греков возникает понятие «развития» (поейсис), или искусство, выражающее продуктивную производственную, или творческую способность человеческих существ, которой наделен от природы.
Учение о природе как повод - причину (человеческого бытия прежде) наиболее развернутое в античности в «Метафизике» Аристотеля, где характер природы, который создает и рисует, принял форму человеческого знания о причинах и начала, то есть стал достоянием человеческого разума, а тот в стремлении к познанию - степени природы. Природа, ставшая всем, есть, как говорил Аристотель, сути, бытием, а суть бытия - это то, что имеет начало движения в самом себе, суть - это причина вещей, к познанию которой стремится философия. Четыре взаимосвязанных понятия, на которые разлагается природа в процессе познания, - формальная, материальная, и что является целью творения, называется мирового разума - это ее логические понятия. Аристотель подчеркивает, что природа, в самых первом и единственном смысле, является сутью, и именно суть имеет начало движения в себе, материя называется потому естественной, что имеет способность принимать на себя эту суть. В науке широко используется представление о структурных уровнях материи, конкретизирующих формы движения и виды материи. Неорганическая природа предстает как имеющая последовательность, структурность уровней: субмикроелементарний - микроэлементарный (уровень элементарных частиц и полевых взаимодействий) - ядерный атомарный - молекулярный - уровень макрокосмических тел различной величины (здесь имеется ряд специфических ступеней) - планеты - звездно-планетные комплексы - галактики - метагалактики ... Живая природа тоже структурирована. Здесь тоже выделяются уровни: биологические макромолекул - клеточный уровень микроорганизмов - органов и тканей - организма в целом - популяционный - биоценозний - биосферный. Общая основа жизни - органический метаболизм (обмен веществом, энергией и информацией с окружающей средой).
В истории философии не раз возвращались к пониманию Аристотелем природы как причины. Но если для Аристотеля природа воплощение «совершенной причинности», а потому богатство форм и целесообразность мирового разума рядом со случайностью - возможностью материальных обстоятельств материи, то в средневековых христианских его последователей уже по природе сохраняется лишь сфера случайности материальных обстоятельствах мировоззрения, подтверждающие бесконечность и непроизвольность возможностей сверхъестественного и божественного разума. Так, случай, имевший в античной философии Аристотеля большое материальное таинство природы, основой разнообразия и неповторимости ее перевоплощений, оказывается последним прибежищем и судьбой природы и материальной Вселенной, объяснением природы случаем противопоставление необъятности и непостижимости божественного творения мира. Но даже в таком противопоставлении природа не сбрасывается со счетов, потому что есть всемогущество Бога без ничтожности природы, является Провидение без случайностей? У того же Аристотеля в рассмотрении места материальной причины в природе говорится о материальной причине (материи) как о Тихе, судьбы - случайности. Случайность для Аристотеля - это необходимость телесно-материального воплощения природы. Благодаря случайности мир полон индивидуального и неповторимого, и хотя формы отвратительного - тоже дитя случая и без случайностей мир лишился бы жизненности и полноты. Итак, случайность для Аристотеля - это жизненно необходимое дополнение самой необходимости. Случайность необходима - и в этом большая совершенство природы.
Единство необходимости и случайности и в философии Средневековья свойственна пониманию природы, но случайность уже объяснялась как контрастный фон Провидения, то, что своим ничтожеством подтверждает богатство и содержательность божественных законов. Иначе, случайность тоже необходима как условие совершенства. Но это необходимость совершенно иного свойства. Случайность отражает настойчивое желание средневекового христианина освободиться от случайностей своей собственной природы: причины земных страданий. В таком понимании случайности раскрывается коренное отличие античной и средневековой точек зрения на природу как причину. Причина - это то, что предшествует. Уже у Аристотеля причина связана с понятием «вечность», то есть то, что предшествует жизни. В философии Средневековья понимание причины раскрывается в последовательности творения: сотворение мира - природы предшествует созданию человека, а Бог соответствии объявляется первопричиной. Природа оказывается причиной, предшествующего человеку. Но случайности природы нейтрализуются замыслу - первопричиной, зависимость человека от природы конце концов оказывается ее грехом - ее греховной природой, причиной изгнания человека из рая в природный мир тленного и случайного. Природа словно создает замкнутый круг в понимании греха: природа источник греха и его убежище; природа - причина случайности человеческого бытия в материальном мире, сама воплощение случае - капризы, произвол божественного существа. Несвободу природы от случая человеческое сознание не могла простить протяжении многих веков своей истории, потому признав случаем и природой права на самостоятельное существование, человек будет вынуждена признать случайность своего возникновения в мире, во всяком случае, когда речь идет о каждый отдельный индивид. Отсюда стремление нейтрализовать необходимость случае и «унизить» природу, стремления, каждый раз оборачивается самоунижением человека и ограничением его личных прав и возможностей. Уже сама постановка вопроса о природе касалась непосредственно природы, или, как говорил Аристотель, суть человека. Единство необходимости и случайности в определении природы, следовательно, вращается человеческим поиском обоснований личного бытия. Неудивительно, что необходимость и случайность, а также причина не исчезают из определения природы и в эпоху современности, мышление которого все еще остается во власти причиной понимания природы, стремится исключить из природы случайность.
Понятие создания, производительная сила (поейсис) очень развернутое, общий смысл: жизнь человека в соответствии с природой. Искусным, например, был Одиссей у Гомера - один из первых образов становления человека в мире, все более знакомилась с большим домом - миром. Производительность такого человека, ее природа - в создании пространства или закона, собственной жизни. Подобно тому, как природа создает естественность, человек, по природе, создает человечность - систему особых отношений в мире человек - человек. В таком контексте, который заложен философией с первых шагов ее возникновения, природа - не пейзаж, не совокупность растительного и животного мира, не физиологические или физико - химические процессы, а вопросы бытия человека, его внутреннего потенциала, творческих сил и производительных способностей. Неслучайно, в истории философии, как и в истории науки, представления о природе меняется вместе с представлением о самом человеке и его месте в мире. Природа является философской категорией «объективная форма человеческого бытия и мышления, характеристика реальности мира».
Раскрывая суть религии, как воплощение категория философии потребностей человеческих чувств, Людвиг Фейербах останавливается отдельно на религиозном понимании природы, называя его утилитарно-эгоистичным. Прежде рассматривает логику анализа природы в иудаизме, где создание Богом мира из ничего лишает природу какой-либо самостоятельной ценности, ставя ее в подчинение произволу Бога и человеческой промысла. Такое понимание природы связывается с идеалистической философией, в частности философией Георга Гегеля, у которого отношение человека к природе является проявлением хитрости разума, который ставит перед собой и природой дело природы (то есть технику). Восприятие природы, как полезного и даже необходимого элемента мира и человеческой жизни, в философии связано с разрешением понятий свобода и необходимость, время и пространство. «Георг Гегель не признает пространства, соответственно, и природы», - говорил Людвиг Фейербах.
Признание связи природы с понятиями необходимости и пространство и дают ключ к пониманию сущности природы, как философской категории. Здесь отрываемся от чувственных образов тех явлений, которые называем естественными, и перейдем в сферу проблем бытия человека и его необходимых условий. Вопрос: «А что собственно такое природа?», Возможно, поставленный тому, кто знает другой, не природный мир. Если природа есть все, то и быть она может абсолютно всем. Процесс логического анализа мира, начатый древней философией, открывает природе такую перспективу. Философия отделяет человека как существо, особенно созданную природой, но имеет от природы, отличие том, что человек, как природа, не может стать всем. Вот так возникает вопрос, приписываемое стародавньогрецькому философу Фалесу: «А что есть все?». Что есть все, если человек не может им стать? Все - это то, что рождает также и человека. Из размышлений и рассуждений о человеке и начинается философское определение природы. Человек восхитительных чем статуя, говорит Аристотель, потому что человек рождается от человека, а статуя не рождается от статуи, несовершенство человеческих творений - первое отличие человека от природы. Человеческий мир - мир, созданный руками человека, уже не мир природы, в таком мире нет совершенства природы, лишь подражание ее, мимеси, как говорили греки. И с точки зрения несовершенного мира, природа - это только начало мира, архе, условие, повод, причина для его создания. По легенде, великий Фидий после создания статуи Афины был осужден и брошен в тюрьму и умер в тюрьме за то, что на щите богини один из греков, боровшихся против амазонок, очень напоминал самого скульптора, а другой - Перикла. Это расценивалось как оскорбление богине, которая требовала обязательного наказания. Но статуя Афины осталась жить, даже когда не стало Фидия, создавшего ее. Раскаяние предусмотрено и природе, с тех пор как мифологическое увлечение ею изменилось философским тезисом: «Пойми самого себя»
Апофеозом такого подхода к природе становится наука, постулирует природу как сферу необходимости - абсолютных причинных связей, исключающие случайное. Познание необходимости гарантирует человеку свободу преодоление необходимого и, первым делом, бремени материального бытия. Но случайность не исчезает. Она входит в сферу повседневного бытия человека, личной жизни индивидов, в сферу человеческих чувств, т.е. в индивидуальное бытие человека и его индивидуальное сознание, словно напоминая захваченным научными истинами людям старое аристотелевское положение о разнообразии и индивидуальный характер телесно-материальных воплощений природы. Иными словами, человеческий индивид остается той случайностью природы, не позволяет науке свести содержание природы к абсолютной необходимости. Прежнему необходимым оказывается случайность, хотя бы как факты и примеры.