Любая дискуссия о культуре средневекового общества сосредотачивается прежде всего на его религиозных верованиях и институтах. В истории Киевской Руси есть две отдельные религиозные, а следовательно и культурные
эпохи. До 988 г. средством удовлетворения духовных потребностей восточных славян был анимизм, в принципе которого лежало обожествление сил природы и поклонения духам предков. Высшим божеством в языческом пантеоне считался Перун - бог грома и молнии, аналогичный скандинавском богу Тору, хотя связанная с ним мифология не была такой вычурной. К другим важным божеств принадлежали Дажьбог и Сварог - боги воздуха и солнца, дарителя земных благ. Закономерно, что среди земледельческого народа распространенным был также культ богов плодородия - Рода и Рожаницы. Кроме того, объектами поклонения считались сотни духов рек, лесов и предков, это часто выражалось в жертвоприношениях им животных, а иногда и людей. Восточные славяне не сводили своим божествам величественных храмов, как и не имели сложной духовной иерархии - собственно это и объясняет относительно слабое сопротивление христианству со стороны их религии. И все же с приходом новой религии верования предков не исчезли бесследно. Под личиной христианства еще на протяжении веков среди восточных славян сохранялся религиозный дуализм, или двоеверие, которое заключалось в соблюдении языческих по происхождению обычаев и обрядов (таких, в частности, как празднование прихода весны).
С принятием христианства в Киевской Руси распространилась новая, утонченная и сложно организованная религия. В 1037 г. после приезда из Константинополя первого в длинной череде греческих митрополитов (в течение всей Киевской суток лишь дважды на этот пост назначались не греки) была основана митрополичья епархия. Первоначально к Русской митрополии входило восемь епископств, но впоследствии их количество возросло до шестнадцати. Десять из них располагались на землях современной Украины. Многие епископы тоже были византийцами. Они везли с собой собственное окружение: писцов, помощников, мастеров, превращая епископства на ячейки распространения византийской культуры. Духовенство делилось на две категории: «белое», то есть приходские священники, не давали обеты целибата (безбрачия) и обычно женились в своей же среде, и «черное», то есть монахи, из которых избирались высокие духовные иерархи. Пытаясь избежать мирских грехов и соблазнов, монахи жили в видлюдненни, поэтому их считали цветом верующего народа, а их монастыри были центрами христианского образования и науки. В XIII в. в Киевской Руси существовало около 50 монастырей, из них семнадцатого самом Киеве.
Церковь оказывала огромное влияние на культуру Киевской Руси. Строительство одного только храма - знаменитой Софии Киевской - является непосредственным подтверждением того, насколько всеобъемлющим было влияние церкви на искусство. Построена в 1037 г. во время княжения Ярослава Мудрого эта замечательная каменная постройка, возведенная греческими мастерами по образцу константинопольского храма, было пять апсид, пять нефов и тринадцать куполов. Роскошное украшен интерьер поддерживали мраморные и алебастровые колонны. Наверное, красота этого храма христианского Бога казалась просто ослепительной зомбированные скромных деревянных зданий киевлянам. Собственно, именно такое впечатление и имел производить собор, так как в византийской церкви понимали, что высокое искусство, обращенное к человеческим эмоциям, часто куда эффективнее усиливало веру, чем богословие, апеллирует к разуму. С этой целью церковь способствовала развитию искусств и ремесел. В частности, интерьер Св. Софии украшали цветные мозаики и фрески, с удивительной правдоподобием изображали человека. Другой способ вызвать благоговение заключался в использовании икон, т.е. изображений божественных существ на специально обработанных досках. Иконы распространялись по частных домах, где становились ценной в семье наследием. Каждый из этих новых разновидностей искусства сначала подвергался воздействию греческих образцов. Но со временем мастера научились сочетать в этих жанрах и местные элементы, создавая все явственнее собственный стиль. Однако влияния восточной церкви на искусство не всегда были благотворными. Так, из-за того, что византийцы не любили ставить в своих храмах статуй, скульптура не получила заметного развития.
Таким же определяющим было влияние христианства на способы интеллектуальной экспрессии русичей. После 988 г. в обиход вошло письмо, основанное на азбуке, созданной монахами Кириллом и Мефодием - греками, распространяли христианство среди славян. В отличие от Рима с его настоянию использовать в богослужениях латынь Константинополь соглашался с тем, что новообращенные народы пользовались в церкви собственном языке. Поэтому в богослужениях и других делах церкви употребляли церковнославянский язык - литературную норму, опиравшейся на южнославянские диалекты и была легко понятной восточным славянам. Постепенно она распространилась на только на религиозную, но и на светскую литературу, которая становилась богаче и разнообразнее.
Закономерно, что большинство образцов этой письменной литературы имели религиозный характер. Здесь в изобилии есть отрывки из Ветхого и Нового заветов, гимны, проповеди, жития святых. Выдающимися среди них есть «Патерик», есть рассказ о жизни святых, написана монахами Киево-Печерской лавры, проповеди и гимны св. Кирилла Туровского, письмо киевского митрополита середины XI в. Илариона - возможно, образованные мужа Киевской Руси. В знаменитом «Слове о законе и благодати», п рочитаному в 1052 г. в присутствии Ярослава Мудрого, Иларион искусно противопоставляет христианство язычеству и описывает крещение Руси. В этом произведении он демонстрирует прекрасное владение сложными приемами византийской риторики, а также глубокое знание Библии. Однако при всей своей уважении к греческой культуре Иларион не был грекофилом. В «Слове о законе и благодати» он подчеркивает величие и значение Руси, умаляет роль Византии в ее наверненни к новой вере, приписывая всю заслугу в осуществлении этого исторического шага Владимиру.
Если в религиозных произведениях греческие влияния вполне доминировали, то в летописях они были менее заметными. Ранние киевские летописи, созданные преимущественно монахами и проникнуты христианским мироощущением, характеризовались реализмом и богатством деталей. У них воспроизводились и главные проблемы эпохи - такие как княжеские распри, борьба с кочевниками, - и подробности отдельных событий. Важнейшим из них является летопись, известный под названием «Повесть временных лет». Его связывают с именами монахов Нестора и Сильвестра, которые составили летопись в 11 С-1116 Занимались литературным творчеством и представители светской верхушки. Несмотря на постоянную занятость политическими делами, написал свое трогательное и полна размышлений «Поучение» князь Владимир Мономах. Есть основания предполагать, что анонимный автор замечательного поэтического произведения Киевской суток - «Слова о полку Игореве» (1185-1187) также принадлежал к княжескому двору. Вся его рассказ о неудачном походе на кочевников мелкого русского князя проникнута страстным призывом к враждующим русских князей объединиться для общего блага. Применив ритмизированный стихотворение, яркие образы, богатую язык, удивительные по своей уособленистю картины природы, автор создал настоящий литературный шедевр.
Но при всем богатстве экспрессии письменные источники оставались недоступными для неграмотного народа Киева. Казной народной мудрости и творческого духа служили для него песни, поговорки, загадки, сказки и особенно устный эпос, или былины. Из уст в уста, от поколения к поколению переводились былины, в которых рассказывалось о подвигах таких популярных народных персонажей, как веселый крестьянский сын Илья Муромец, сообразительный сын священника Алеша Попович и сын боярина Добрыня Никитич; все трое - члены мифической жены князя Владимира. Подобно рыцарям Круглого Стола короля Артура эти восточнославянские витязи оставили Владимиров двор и отправились на борьбу с силами зла. Часто среди врагов были половецкий Тугоркан, умевший превращаться в змея Тугарина и указывал в народном сознании постоянную угрозу со степи, или же это был жидовин, присутствие которого в эпосе, вероятно, является отголоском народной памяти о длительную борьбу с хазарами, которые исповедовали иудаизм. Все эти рассказы были полны тайн и волшебства, а христианские ценности часто переплетались у них с остатками языческого прошлого.
Среди ученых бытуют разные мнения относительно уровня и распространения образования в Киевской Руси. Не подлежит сомнению, что представители знати получали образование. В летописи сообщается, что в 988 г. князь Владимир приказал отдать в обучение боярских детей, а его сын Ярослав основал в Новгороде школу для 300 мальчиков аристократического происхождения. В Киеве центром этой деятельности стала Св. София. В 1037 г. на территории собора находились школа и библиотека. Киево-Печерская лавра также имела библиотеку, а некоторые ее монахи славились своей образованностью, что в те времена преимущественно означало хорошую осведомленность с религиозными текстами. Среди князей наука также была в почете. Известно, которым книголюбом был Ярослав Мудрый, его сын Всеволод владел пятью языками, грамотной была и дочь Анна. Когда она стала королевой Франции, это необычное для женщины того времени достижения отличало ее от большинства женщин французского двора. Однако сложнее ответить на вопрос о распространенности образования среди простого люда. Некоторые ученые считают, что найденные в Новгороде азбуки на бересте для школьников и настенные надписи в Св. Софии является свидетельством доступности образования и для низших слоев, но многие другие специалисты доказывают, что образование вообще и Работа с византийско-христианской культурой частности были в основном привилегиями мирской и церковной элиты, а следовательно оставались недосягаемыми для масс.
Как украинские, так и российские историки рассматривают Киевскую Русь как неотъемлемую часть истории своих народов. Здесь часто закономерно возникает вопрос о том, кто больше прав считать себя ее наследниками. Российские историки, особенно те, которые испытали влияние юридической школы XIX в., Доказывают, что поскольку русские были единственной восточнославянской нацией, которая создала в новейшие времена свое государство (апогей исторического процесса они видят в развитии государственности), то связь Московского государства с первым государством восточных славян был наиболее важным и последовательным. Из этого следует, что поскольку в новейшую эпоху украинской и белорусы собственных государств не имели, то между их историей никаких существенных связей не существовало. Влиятельный российский историк Михаил Погодин пошел еще дальше, доказывая, что связи России с Киевом не только наследственные, но и этнические. По его теории, после разрушения монголо-татарами Киева в 1240 г. большая часть населения, спаслось, переселилась с юга на северо-восток - в сердцевину современной России. И хотя эту теорию давно развенчан, ее продолжают пропагандировать много русских и нерусских историков.
В XIX в. с углублением национального сознания украинской возросло недовольство тем, что россияне монополизировали «славу Киева». В 1906 г. весомый аргумент против традиционной схемы русской истории выдвинул знаменитый украинский историк Михаил Грушевский. Как последовательный демократ, Грушевский подверг сомнению правомерность изучения истории как прежде процесса государства. Для него стержнем истории был опыт, накопленный определенной этнической общностью, которая населяет земле своих предков. Он предполагал (а это его предположение подтверждают ряд недавних советских исследований по археологии), что начиная с племени антов VI в. К
XX ст. большую часть Украины занимали народности, которые в своей основе принадлежали к одному этнического типа. Если население действительно оставляло Центральную Украину через набеги монголо-татар (а по мнению Грушевского, опустошение и миграции, вызванные ими, были меньших масштабов), то с восстановлением относительного покоя оно снова возвращалось. По утверждению Грушевского, отнюдь не разделял норманнской теории, украинская являются прямыми потомками полян - племени, которое сыграло ведущую роль в развитии Киева. Собственно, поэтому именно этот их опыт и занимает важнейшее место в истории Украины.
Грушевский считает, что приписывать Киевской эпохе центральное место в российском прошлом - значило бы не только преуменьшать уникальные Поляна-украинские достижения, но и обременять русскую историю искусственным, если не преувеличенным, приложением, стоял бы на пути поисков ее настоящего корни. Если же все-таки считать государство средством сохранения киевского наследия, доказывает далее Грушевский, то куда большую часть этого наследия сохранили Галицко-Волынское княжество, а позже Великое княжество Литовское с его сильными украинскими и белорусскими элементами, чем это могли сделать расположены далеко на северо-востоке Ростовское, Суздальское, Владимирское, Тверское и Московское княжества. Каково же тогда, по мнению Грушевского, отношение русской истории в Киевскую суток? Подобно тоию как Галлия - когда провинция Рима, а ныне современная Франция - позаимствовала из Рима многие элементы его с в совместной-экономического устройства, законодательства и культуры, что-то подобное сделала Москва в отношении Киева. Но Москва не была продолжением или каким-то вторым этапом исторического процесса, начатого в Киеве. При наличии черт, Москва позаимствовала у Киева, ее корни, считает Грушевский, вырастало из географических, политических и этнических условий, присущих Северном Востоку.
В вопросе о наследстве Киевского государства советские историки занимают компромиссную позицию. Они доказывают, что Киев создали все три восточнославянских народа - украинского, россияне и белорусы. Точнее, население Киевской Руси, так называемый «древнерусский народ», было общими предками всех трех наций. Советские ученые постоянно подчеркивают однообразия и однородности культуры, языка, обычаев, хозяйства и политики «древнерусского народа». Это положение сознательно подчеркивается, чтобы не только предотвратить посягательства «буржуазно-националистических историков» того или иншрго народа на большую часть наследия Киевской Руси, но и исключить саму мысль о наличии каких-то региональных различий на огромных просторах Руси. Теория этнической и культурной однообразия Киевской Руси создает впечатление, что «древние русичи» - это словно проекция в прошлое однородного «советского народа», запланированного на будущее.
Теория советских историков, постепенно вытесняет взгляды традиционной русской историографии, основывается на утверждении, что поскольку три восточнославянские народы сформировались только после упадка Киева, то споры вокруг киевского наследия являются безосновательными. Основной причиной расщепления восточных славян на три отдельных народы предлагается считать монголо-татарское нашествие и поглощения украинских и белорусов польско-литовским государством. Это довольно неожиданный отступление от традиционного марксистского положения о огромную роль в процессе формирования наций социально-экономических факторов. Более того, из такого подхода следует, что если бы не упомянутые внешние факторы, никакой дифференциации в «древнерусском народе» не произошло бы. Так или иначе, споры о наследстве Киевского государства лишний раз свидетельствуют о том, как тесно переплелись в историографии Киевской суток политические, идеологические и научные вопросы.