Проблема «Б. Хмельницкий и украинская государственная идея », на наш взгляд распадается на три части: отношение гетмана к вопросу отдельности украинского, к становлению украинской государственности и к соборности украинских земель. Рассмотрим его видение на основе тех подходов, которые сохранились в гетманских универсалах.
В противоположность взглядам «Ягеллонского легитимизма» казачество генерировала идею автономного государственного образования на базе полково устройства с сохранением отдельной сословной юрисдикции под главенством гетмана. Богдан Хмельницкий был горячим сторонником этой точки зрения и в августе 1649 очертил территорию покозачення так: «это в таких городах от Днепра начав с той стороны у Дымера и Острополя, в Константину (верно - Коростышеве - В.К.), Паволочи, Городище , Прилуках, Виннице, Брацлаве, оттуда от Брацлава в Ямполь к Днестру, также понятно от Днестра до Днепра ... С другой стороны Днепра в Острополе (верно - Остре - В.К.), Черняхове, Нежине, Ромнах до Московского границы и Днепра »[11, с. 58]. Раз легитимация превосходства гетмана и создала в будущем возможность корректировки автономного состояния казацкой территории, которая была вичленена в результате революции.
Важно отметить, что уже в первых казацких соглашениях с властью, подписанных Б. Хмельницким, является срок Украины [11, 45, 47], который распространяется на значительно большие территории, чем те, которые подлежали казацкой юрисдикции. Преемственность государственности в Б.Хмельницкого перекликается с мыслями «Кройники» Феодосия Сафоновича (кстати, утвержденного на игуменство Киевского Михайловского Златоверхого монастыря гетманом 2 (12) июнь 1655 [11, с. 168]): Киевское княжество - Галицко-Волынское королевство - Запорожская Сечь. Гетман утверждал: «Как с древних времен, так и теперь вся старинная Русь следовала греческого закона» [11, с. 51 - 52], то есть православная вера вичленена им как стержень тогдашней украинской государственности.
Предложенная А. Оглоблин концепция двоевластие гетмана и митрополита позволяет увидеть дуальность процесса соборности - как церковной, так и светской - с двумя центрами влияния - Киевом и Чигирином. Чигирин считался гетманской резиденцией [11, с. 61], а город Киев рассматривался как «место наше столечное» залог и оплот христианской веры, находится под защитой казачества [11, с. 128]. Столицей назвал Киев Б.Хмельницкий и позже [11, с. 134] - он видел в нем стольный или пристольне, главное место бывшего государства.
Дуальность воздействий церковных и светских привела к признанию главным врагом внутреннего единства унию и униатов. Начиная от Б.Хмельницкого и заканчивая Орлика, казацкие гетманы требовали, «чтобы неволя, хуже турецкой, которую получил наш русский народ, придерживается старинной греческой веры, от унии была отменена» [11, с. 51].
Тогдашнее духовенство вело полувековую изнурительную борьбу за выживание, теряя влияние, доходы, монастыри, епархии, и теперь могла только мечтать о состоянии, предшествовавший Брестском собора 1696 Представители православия из захваченных униатами регионов постоянно просили защиты и помощи, которых митрополит предоставить не мог. Итак, гетман должен был взять на себя и функции защитника православия. Он считал, что митрополит «пастырь наш» [11, с. 88], а зования «ускаржал мы ся» [11, 88] гетману как светском правителю. Гетман же просил у него благословения перед выходом в поход [6, 144]. По гетманства Хмельницкого в 1655 произошла смена митрополита киевского, им стал епископ луцкий и Острожский Дионисий Балабан (? - 1663).
В религиозно-церковном вопросе гетман занимал достаточно последовательную позицию. Относительно римской веры то гарантировалось существование специально уфундованих костелов, но не на захваченных духовных имениях православных. «О обрядов римской веры, с которой они присоединились к нам, то мы все - Войско Запорожское и наши потомки - не препятствовать им и не заставлять одного из них силой в православной греческой веры» [11, с. 234].
Б. Хмельницкий был непримиреним врагом унии, «как причины большого бедствия» [11, с. 234], требуя «искоренение секты и унии» [11, с. 234] Он считал, что все церкви и церковные имения, фонды, русские предоставления, несправедливо отобранные и отсуженные униатами, должны быть отобраны от униатского духовенства и переданы духовенству греческой религии [11, с. 55]. Ему представлялось важным, чтобы даже названия унии "не было, а только римский и греческий законы, так как соединилась Русь с Польшей» [11, с. 52]. В этом вопросе гетман стоял на позициях киевского духовенства, солидаризируясь с его борьбой за единство православной церкви. И таким образом он втягивал его в совместные с казачеством действия и сам втягивался в борьбу Киевской митрополии с ее противниками.
Подняв сословное восстание, Богдан Хмельницкий сумел на начальном этапе консолидировать и другие слои украинского населения под лозунгами борьбы против поляков, униатов и католиков. Однако стоит обратить внимание на тот факт, что еще в 1649 он считал своей родиной Речь Посполитую и вхождение в ее состав Украины сомнению не подвергал. Подтверждением этого является один из пунктов требований Войска Запорожского под Зборовом в августе 1649 г., в котором указывалось: «если униаты, духовенство римского обряда, студенты или чиновники, трибуналисты как в Короне, так и в Великом княжестве Литовском их (захваченные у православных церкви - В.К.) будут отстаивать, тогда их считать нарушителей общего спокойствия и врагов отечества »[11, с. 55].
Украинская шляхта была частично плененных и окатоличена, частично перешла в унию. Ту часть, которая оставалась верной своей речи, православной религии, гетману необходимо было перетянуть на свою сторону. Одним из первых шагов в этом направлении было искупление Б. Хмельницким из татарского плена пленника Ивана Выговского, который попал туда после разгрома польских отрядов под Корсунем. Последний был представителем украинской шляхетской семьи, которая в течение предвоенных лет активно отстаивала местные права и вольности против поляков, католиков и униатов на Овруччини и всей Киевщине. Отец Ивана, Евстафий, был соратником воеводы киевского Адама Киселя, и пребывание его сына в татарском плену поставило бы в самом начале восстания казачество в состояние вражды к украинской православной шляхты, было бы стратегической ошибкой. Допустить этого Б. Хмельницкий не мог. Отсюда и последовательно выдерживаемый им принцип: «Все должности земских, гродские и городские по всем воеводствах в королевских свидских и духовных городах, начиная от Киева по Белую Церковь, по татарскую границу на Заднипрвьи, в воеводстве Черниговском должны быть предоставлены и. корр. г. лица не римской, а греческой веры »[11, с. 56]. Такое толкование ведущей и монопольной роли православной шляхты на территории Киевского и Черниговского воеводств позволяло гетману привлечь на свою сторону как можно больше представителей шляхетского сословия. Впрочем, требования занимать правительства земские, пидкоморни и гродские в Киевском и Черниговском воеводствах только шляхтичами греческого вероисповедания фактически распространялись только на городских чиновников, поскольку земские и пидкоморни учреждения не функционировали. Гетман взял на себя королевскую монополию утверждении городских войтов (универсал 8 ноября 1649 об утверждении черниговского войта [11, с. 93 - 94]).
Казацкое государство образца 1648 была первым шагом к оформлению ядра будущей соборности Украины. Согласно пунктам соглашения от 24 февраля 1649 казацкая территория определялась следующим образом: «Киевское воеводство по реки Горынь и Припять, а от Подольского и Брацлавского воеводств по Каменец-Подольский» [11, с. 49].
Зборовский мир гарантировал православной церкви равные права с католической по всей территории Речи Посполитой, хранящее право идейного влияния на позазборивски украинские территории и становилось основанием для дальнейшего расширения украинской государственности. Территория теперь обусловливалась так: «от Днепра начав с той стороны у Дымера и Острополя, в Константину, Паволочи, Городище, Прилуках, Виннице, Брацлаве, оттуда от Брацлава в Ямполь к Днестру, также понятно от Днестра до Днепра. А с другой стороны Днепра в Острополе, Черняхове, Нежине, Ромнах до Московского границы и Днепра »[11, с. 58].
В феврале 1649 в Переяславе в проект соглашения с польскими комиссарами попали требования границы через который ни коронное, ни литовское войско не имели переходить («дальше Каменец не заходило. Наше, в свою очередь, должен остановиться у Случи. Граница пролегает Горинь »[11, с. 47]). В несколько иной формулировке, но при сохранении сущности они попали к третьему пункту соглашения, но пункт второй имел обобщающее уточнения, Войско Запорожское «упорядоченное было во владениях Речи Посполитой ближе к Днепру и путей Киевского воеводства» [11, с. 49].
Относительно Великого княжества Литовского Б.Хмельницкий декларировал давней дружбе: Литовское княжество «против нас войны не начинало и всегда было дружелюбным» [11, с. 89 - 90]. 27 февраля 1649 гетман из Переяслава выслал на территорию княжества военных товарищей Максима Нестеренко Бута (бывшего полковника корсунского) и Созоровского (возможно, Саборовский) к князю Радзивилла с полномочиями казнить казаков, оказывающих любые обиды в ВКЛ.
Однако борьба за эти земли казачество вело постоянно. Под общим в Беларуси вырублено основания несколько тысяч казаков, а их вождя, Голь, были убиты [6, с. 22], - записал литовский канцлер Альбрехт Станислав Радзивилл. По свидетельствам немецкого журнала «Театр Европы», «Мозырь, который отказался сдаться, было сжато со всех сторон и взят штурмом» [6, с. 24]. В Бобруйске каратели устроили побоище: после штурма города местный полковник 8 старшин были посажены на кол, 40 представителям старшины отсекли головы и насадили на кол, 270 отрубили правую руку [6, с. 24].
Хмельницкий назначил полковника Чигирина Станислава-Михаила Кричевского наказным гетманом восемью полками. Его поддерживал Нежинский полк Шумейко, Переяславский полк был направлен на Гомель, а Черниговский - на Полоцк.
В январе 1654 Б. Хмельницкий назначил полковником в Белую Русь, то есть «на погранич» [11, с. 179] с ВКЛ, Ивана Нечая, причем под его региментом включались Могилев, Чаусы, Новый Быхов, Гомель «и других мест и местечек и сел» [11, с. 235]. Гетманский универсал 31 марта (10 апреля) 1656 «всю шляхту поветь Любецкого» [11, с. 184], что принадлежала фактически в ВКЛ, включил в казачью юрисдикцию. Здесь возникла Любецкая сотни Черниговского полка, которая просуществовала до конца полково-сотенного устоя в Украине.
Хмельницкий понимал своей обязанности защищать территории оказались под казацкой юрисдикцией. В марте 1650 он заявлял, что «от всех пограничных чужих государств земли беречь, чтобы никакой враг не мог вредить Короне Польской» [11, с. 102].
Фактически именно гетману удалось сформулировать и начать практическое воплощение в жизнь лозунга соборности бывших земель Киевской Руси, в то время входили в состав Речи Посполитой. Относительно Польши и Великого княжества Литовского он заявлял: «... они бы мир с нами сделали на том, что им, поляком и Литве, к нам, Запорожского Войска и в Белой Руси, по тем границам, как владели Благочестивый великие князи ». [1, с. 117]. Как видим, Богдан определяет границы с севера - Великое княжество Литовское без Белоруссии, на западе - в границах древних княжеств. Несколько точнее западные границы вырисовываются в такой фразе Хмельницкого: «. Выбью из польской неволи народ весь русский. Хватит нам на Украину и Подолье и Волыни, теперь достаточно достатка в земле и княжестве своем по Львов, Холм и Г алычи. А став на Висле, скажу дальнейшим ляхам: Сиди, мовчите, ляхи ». Как восточные, разумеется, фигурировали границы Московского государства.
Итак, программа Хмельницкого предусматривала образование государства с украинским-белорусским населением в рамках государственных границ, прежде подвластных великому князю Киевскому, без земель, находившихся под властью царя.
Эта программа поддержала церковь, она соответствовала задачам возвращения епархий Холмской, Турово-Пинской, Брестской, находящихся на западных и северных границах создаваемой государства. Эта программа была созвучна также интересам православной шляхты, которая имела в этих землях родственные связи, земли или права на них. Она отвечала интересам украинского-белорусских православных представителей всех слоев населения этих регионов.
Версии автономизму, следовательно, оставались в прошлом. Если С.Наливайко выступил с проектом создания отдельной казацкой территории между Днестром и Бугом, то программа Хмельницкого - это уже программа государства, и не только сословная.
Белоцерковский мир 1651 нанес временного удара практическому воплощению в жизнь идеи великой державы. Казацкая территория была де-юре свернута к границам Киевского воеводства. Однако казачество Брацлавщины и Черниговщины не согласилось с таким развитием событий. Полковник брацлавский Нечай, видстоючы свои территории, погиб, а полковника черниговского Подобайло, который также возглавил движение сопротивления, гетман вынужден был даже заковать в кандалы в Чигирине [3, с. 70]. Полк же Дзиковским вообще перешел на Слобожанщине [8]. Требование прав и вольностей казачества впоследствии превратилась в требование автономии казацкого региона.
В современной историографии существует попытка определить этапы деятельности Б.Хмельницкого, направленной на выработку и воплощение в жизнь идеи соборности Украинского государства. Она имеет следующий вид:
«1-й этап (январь - ноябрь 1648 г.) охватывает развитие общественно-политических взглядов гетмана от требования автономии казацкого региона к появлению замыслов добиться национально-политического самоопределения (на основе автономии) украинского народа;
2 - й этап (декабрь 1648 - август 1649) отмечается завершением процесса формирования идеи соборности независимой Украины и неудачей первой попытки ее реализации;
3 - й этап (август 1649 - апрель 1655) приходится на время борьбы казацкой Украины за сохранение своего существования, в результате чего Б. Хмельницкий вынужден был лишь эпизодически прибегать к политике реализации и программы воссоединения украинских земель;
4 - й этап (май 1655 - июль 1657) характеризуется активными действиями правительства, направленными на реализацию идеи соборности, ставшая ведущей в политическом курсе большого гетман »[10, с. 25].
По этой периодизации сделаем несколько замечаний. Во-первых, в 1649 идея соборности этнически украинских земель еще не отделилась как самостоятельная из идеи соборности русских земель, подвластных киевским князьям (т.е. украинский-белорусской соборности). В связи с этим огромное значение для становления идеи украинской соборности мало «корректировки» гетманской политики со стороны русского царя в отношении белорусских земель. Имеются в виду боевые действия казачьих полков против российских войск в Белоруссии, в результате которых идея украинского-белорусского соборности теряет одну из ее составляющих - земли и населения Белоруссии.
Вызывает сомнение и тезис о том, что идея соборности стала ведущей в деятельности гетмана в 1655 - 1657 годов в 1654 русский царь признал власть гетмана и от него как военачальником украинских территорий была принята присяга. В этом году Богдан Хмельницкий уже назвал царя титулом «всея Великаия и Малия Росии» [11, с. 156, 157]. Наступление 1655 гетман называет как польский нападение уже «на Украине» [11, с. 173].
В связи с этим рассмотрим политику гетмана по Западной Украине как казацкого региона. Первый западно поход гетмана не дал желанных последствий. По нашему мнению, это объясняется тем, что Войско
Запорожское не получило в этом походе общенародной (шляхты, крестьянства, мещанства, духовенства, купечества) поддержки местного населения.
Существует мнение, что «. Вместо того, чтобы укрепиться на западных границах этнически украинских земель (как это советовали Кривонос и Гловацкий) и завершить здесь создание местных органов власти и казацких полкой, опираясь на которые можно было бы успешно противостоять наступлению супртивника, он (Хмельницкий ) добровольно, без борьбы, отдал ему весь этот регион »[9, 72]. Вряд ли такой справедливый. Западноукраинский регион был этнически украинском, но не казацким и сословно не поддержал гетмана.
В октябре 1655 гетман заявил под стенами Львова: «мы не хотели кровопролития невинной христианской крови и не давали к этому никакого повода. коронные войска наступали на нас и теперь сюда завели за собой »[11, с. 173]. Коренные полки уже отдали значительную часть своего кадрового потенциала на формирование как левобережных (Нежинского, Черниговского, что наблюдается достаточно отчетливо генеалогически), так и подольских, волынских, польских, белорусских полков. А из местного населения, как свидетельствуют факты, создать более-менее постоянные полки не удалось. Казацкие части не чувствовали себя так, как на Подолье или Волыни, тем более так, как в исконно казачьих районах. Этим, видимо, в сочетании со всеми другими факторами, которые приводятся в существующей историографии и не противоречат сказанному, объясняется уход Богдана Хмельницкого. Теоретическая программа государства споткнулась на практическом вопросе объединения в соборном государстве этнической общности, которая имела свои региональные особенности и отличия.
Во время похода экспедиционного корпуса Антона Ждановича, вместе с Ракочи, казакам было запрещено гетманом принимать в подданство даже «русские» города, ключи от их ворот передавались представителям союзников Ракочи.
В результате государственно деятельности Богдана Хмельницкого и его соратников образовалась Украинская государство, в «территориальном отношении охватывала половину этнических украинских земель, причем более 4/5 из них входили перед этим к Речи Посполитой» [2, с. 31].
Сплав казацко-сословных и ризнокорпоративних интересов, которые отстаивал гетман и его соратники, позволили возникнуть такому оригинальному территориально-административном образованию как украинское казацкое государство. А поиски ее легитимизации под лозунгом «я буду держаться того господина, который меня ласково по Божьей милости держит в своей опеке» привело к ее многолетнего фактического существования без мирового юридического признания. Т.Чухлиб объясняет такую позицию тем, что Хмельницкий придерживался концепции поливасалитетнои подчиненности и допускал замену одного протектора другим [13, с. 64 - 65].
Между прочим, в титуловании польского короля отображался и титул великого князя русского, волынского, киевского, черниговского [11, с. 3248], который делегировал управление этими пидтитульнимы территориями воеводам русском, Волынском, брацлавскому, киевском, черниговском. Польский король не избавился титулования «magnus dux» и позже в «русский, киевский, волынский черниговский», еще и добавил «Подольский» [7, с. 497]. Поэтому о признании некоего украинского государственного образования при Хмельницкому со стороны польской власти говорить не стоит.
Взаимоотношения гетмана и подвластной Войску Запорожскому территории и институтов на ней ретроспективно прослеживаются в универсале Богдана Хмельницкого шляхте Пинского уезда. Причем, обеспечения позиций универсала Богдан Хмельницкий гарантировал «Войском Запорожским нас и наших потомков» [11, с. 235].
Гетман принял королевские функции. В его пользу изымались королевщин. Вассальные права, только кого было издавна предоставленные королями залишалисяйи гарантировались на будущее гетманом. Гетманские универсалы заменили королевские привилегии. Гетман стал регулятором не только казацкой республики, но и корпоративного общества («города не могу дать, ни другой никакой данные, я не государства богатой. Только если воины, если понадобятся султану, быть мне готовым на его службе» [12, с . 101]). Фактическую концентрацию власти в руках гетмана свидетельствует и его обращение к русскому царю, которое было осуществлено им от имени трех субъектов: 1) самого гетмана, 2) Войска Запорожского 3) и всего мира «Христианские российского» [11, с. 67]. К третьему субъекту, от имени которого Хмельницкий говорил, принадлежала шляхта («как духовным и, Мирский людем») [4, с. 68].
Всем шляхтичам, которые выполняли присягу, гарантировалось пользования доходами с наследственных имений Пинского, Мозырского и Туровского уездов, «а также в других местах» [11, с. 235]. «Вечные же предоставление должны служить каждому по смерти». После смерти посессора они возвращались в распоряжение гетмана.
Относительно «привилегий, вольностей и судов, предоставленных каждому состоянию, обеспечим их иначе, так, как было при польских королей» [11, с. 235]. Итак, сохранялось суды и судопроизводство по Литовским уставом, и гетман брал на себя ответственность гаранта этих прав.
Гетман пытался сохранить преемственность от королевской власти, указывая, что чины, должности и «достоинства, как земские, так военные, предоставленные ныне г. господам обывателям Пинского уезда польским королем, каждый хранить до конца жизни» [11, с. 235]. В случае же смерти кого-либо из чиновников, «согласно обычаю, на место умершего новый чиновник избираться том, что по старинке на чиновников привыкли только выбирать» [11, с. 235].
Власть же на соответствующей территории, т.е. полка, принадлежала местному полковнику, подчиненному гетмана. «А относительно других, которые подлежали нашему решению и воле, будем распоряжаться старшинству, принимая во внимание уважение и почет к заслуженным согласно рекомендации нашего пинского старшины» [11, с. 235], также «по военных чинов всех, которые есть сейчас и будут позже, то уверяем вас, что мы оставляем полномочия и свободу в предоставлении [званий] ротмистров и поручиков полковнику, что будет в то время» [11, с. 235].
Руководящий состав Пинского полка «без нашего распоряжения не должны никому объявлять, ни заключать новой дружбы с кем-нибудь, нас об этом отдельно оставив» [11, с. 235].
Следовательно, такие взгляды гетмана по становлению украинского идеи нам удалось обнаружить в источниках, под которыми стоит автограф Богдана Хмельницкого. Отметим еще раз - он эти идеи не только декларировал, но вместе со своими соратниками воплотил в жизнь в виде украинского политического государственного объединения, для украинского ХIХ - ХХ вв. стала более живой гетманско-казацкой исторической традиции, которая постоянно призывала к восстановлению государственности.