Среди вышеназванных повесть «Дейзи Миллер» была первой по времени написания и оставалась известной. В повести события происходят в Европе в курортном городке Веве в Швейцарии, где в отеле, лучшем в этом уголке живописной
горной страны, собралось богатое, изысканное, космополитичный общество. Все эти люди ничем не заняты, они развлекаются, гуляют, флиртуют, ведут пустые разговоры и, конечно, сплетничают о своих знакомых и соседей. Это - типичные курортники, которых тогда было много в Швейцарии, Италии, на средиземноморском побережье Франции. Среди них в Веве численные-американцы (кто, как Джеймс, знал своих соотечественников, потому что с детства принадлежал с родителями в кругу американских посетителей Европы). О жизни в Веве и о его гостях читатель узнает вроде не от автора, а от одного из отдыхающих. Сначала автор освещает события через его восприятие и понимание. Такая фигура посредника между автором и его героями получила от Джеймса специальное название - «центральная сознание». В «Дейзи Миллер» это експатрид 27-летний американец Фредерик Винтерборн, симпатичный, хорошо воспитанный молодой человек, всеобщий любимец. Он довольно бесцветная лицо, типичная для круга состоятельных молодых людей без конкретных занятий и интересов. В создании такой фигуры «центральной сознания» и устранении автора-рассказчика состояло определенное новаторство Джеймса, которое оценили лишь следующие поколения литераторов. Благодаря этому участнику и комментатору событий возникает своеобразная двойная перспектива. Вдумчивый читатель видит и то, что видит этот достаточно духовно ограничен скептический наблюдатель, и значительно больше, делает другие глубокие выводы и оценки, чувствует яркие эмоции. Сказание теряла четкую однозначность, которую ему может предоставить всезнающий автор. Напротив, она становилась разнообразнее по оттенкам содержания, противоречивым, дискриминации кусийнишою. Писатель будто раскрывал перед читателем определенные возможности соавторства, оригинального, собственного прочтения и толкования текста в зависимости от своего человеческого опыта, знания людей и мира и всех общественных черт, которые создают читательскую личность. Этот прием исключал категоричность оценок и давал простор читательской воображении. Конечно, автор известной мере направлял мысль и чувство читателя, но не жестко, навязчиво. В будущем это будет успешно развито другими художниками, как и устранения фигуры автора со страниц его прозы. И Джеймса писатели экспериментировали с фигурой фиктивного рассказчика. Вспомним хотя бы Рудого Панька из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя или Белкина из пушкинских повестей т.п.. Однако эти персонажи были достаточно условными. Собственного лица, по сути, не было, в событиях участия не принимали, только рассказывали наблюдаемое или услышанное.
Не такой Фредерик Винтерборн у Джеймса. Именно его знакомство и общение с Дейзи Миллер составляет сюжет повести. Противоречивые вра-жвння Винтерборна от весьма хорошей юной девушки, его разговоры о ней с тетей-богачкой, изысканной американской дамой из высшего нью-йоркского общества миссис Костелло - все это очень важно для раскрытия центральной темы произведения. А это не только противопоставление естественного, чистого, неиспорченного в характере Дейзи и жалкого преклонения перед условностями других членов курортного общества, агрессивного снобизма, безапелляционным суждений-приговоров о людях, которые стоят на низшей социальной ступени. Известно, что в Соединенных Штатах не было собственной аристократии, как, скажем, в государствах Европы. Однако богатые американцы из семей древних переселенцев в Новый Свет создали касту, даже превосходила европейских князей или графов своей высокомерием и самомнением. Для госпожи Костелло денежный новобагатий Миллер - отец Дейзи - заслуживает лишь презрение. Она даже притворяется, что не может запомнить его плебейское имя Миллер («мельник» - украинский) - называет Дейзи мес то Бекер («пекарь»), то Хандлер («лавочник»). Непосредственность, искренность Дейзи, ее наивность и общительность воспринимается в кругу гостиничных жителей как пошлость, невоспитанность, если не разнузданность. Каждый ее шаг рассматривают внимательно и придирчиво десятки глаз, все, что она делает или говорит, оценивается с точки зрения ханжесь-кой морали.
Однако конфликт в повести значительно масштабнее, имеет иногда обобщающий, даже символический характер. Это столкновение юной американской души, естественной и неиспорченной, которую олицетворяет Дейзи, с европейской культурой, образованностью и духовной усталостью. Дейзи ищет в Европе чего-то необычного, о чем она и сама не может точно сказать. И не находит ничего, что обогатило бы ее духовно, эстетически. Не имеет существенного значения, Дейзи не общается с действительными представителями высокой культуры Старого Света, а находится в кругу своих спиввитчиз-ников-експатридив, людей, которые годами по собственному выбору живут не на родине, которые набрались в Европе не лучше, а хуже. Важно, что Европу она видит глазами туристки, только скользит по поверхности ее истории, культуры, различий в формах жизни и обычаях. А те, кто должен привлечь ее к живительных источников, это только наемные гиды, охранники и лица для сопровождения. Свежая, неиспорченный, открытая жизни и людям девушка переживает влюбленность. Она и сама не до конца понимает, что общение с Винтерборном больше, чем дружба или флирт. Однако и здесь юная американка не находит настоящего чувства. Фре-деррик просто неспособен на него. Он скован всевозможными предрассудками своего общества, слишком нерешителен и развращенный легкими, необязательными связями с женщинами.
В повести действует не очень много персонажей, но каждый предстает перед читателем отчетливо, объемно. Такой эффект возникает и потому, что рассказчик-этот «центр сознания» - наделен автором зорким глазом и хорошей памятью. Он подробно фиксирует внешность, одежду тех, с кем сталкивается, их манеры, жесты, точно передает их слова и даже интонацию, с которыми они сказаны. Другое дело, что его понимание этих людей, оценки их как личностей и т.д. может не совпадать с читательским. В нашей, может, бессознательной дискуссии с рассказчиком рождается собственно глубже личностное постижение образов, созданных Джеймсом.
В повести нет настоящей интриги, события незначительны и разворачиваются в замедленном темпе. Напрасно искать в ней ярких случаев, драматических сцен. Встречи, разговоры, которые ни к чему серьезному не ведут, наивное кокетство Дейзи и скептические рассуждения Винтерборна о ее характере и поведении, которые так отличаются от привычных для него характеров и поведения европейских молодых женщин его круга, - вот основное, о чем идет речь в повествовании . Дэйзи - волшебная в каждом движении и привлекает Фредерика одновременно своей непосредственностью, непринужденностью, смелостью в поступках и ставит его в тупик, даже раздражает. Она для него непривычна и непонятна, а это и привлекает, и отталкивает. Джеймс использует в своем рисунке центральных фигур полутона, незавершенность. НЕ поступки, действия, а внутренние переживания, слова со скрытым смыслом, душевные порывы, которые оказываются в жесте, улыбке, выражении глаз, - все это является основой его прозы.
«Дейзи Миллер» заканчивается трагически. В Риме, куда девушка приехала, продолжая знакомство с Европой, она заболела опасную лихорадку и через несколько дней умерла. Во время последней случайной встречи с Винтерборном ночью у освещенных руин Колизея Дейзи восхищается красотой пейзажа, чирикает что-то несущественное. А потом у нее проскальзывает вопрос, поверил Фредерик в ее помолвке. Видимо, для нее его ответ был очень важным. Однако Винтерборн отнесся с безразличием, возможно, мнимой, к тому, она помолвлена, или нет. На его замечание об опасности для нее римской лихорадки звучат в ответ такие слова юной красавицы: «Мне вполне все равно, - с какой-то необычной интонацией сказала Дейзи,-подхвачу я римскую лихорадку или нет». Они очень характерны не только в этом случае своей тусклостью, расплывчатостью и многозначностью. В прозе Джеймса часто встречаем такой прием, когда за небрежно сказанным, будто обычным, незначительным словом, скрывается очень глубокий смысл, сильное чувство. Такой прием использовал в своей драматургии современник Джеймса прославленный Генрик Ибсен, которого американец уважал как мастера и последовал в пьесах 90-х годов. Позже этот прием стал ведущим в диалогах у Хемингуэя и получил название «подтекст».
Внезапная смерть Дейзи придает повести сентиментально-романтического акцента. Однако для замысла произведения важнее, что в таком печальном завершении юного, невинного и чистой жизни в самом его расцвете тоже есть определенная метафоричность. Эта девушка - олицетворение природной, светлого, поэтического - не может существовать такой, какой она есть, в мире искусственности, условности, бездуховности, как цветок не может цвести на морозе.