Природа и ее пантеистическое истолкование. Однако центральным Эмблематический произведением раннего Гамсуна является роман «Господин», художественную силу которого вынуждены были определить и недоброжелатели писателя.
Переведенный на другие языки, роман вызвал почти безоговорочное восхищение. Да, очень требователен к себе и других художников слова Че-хов назвал это произведение «замечательным и удивительным». В нем с наибольшей полнотой и выразительностью проявились характерные черты и тенденции гамсунивского варианта раннего модернизма, которые были отрицанием основополагающих принципов реалистической литературы XIX в.
Напомним, что главным объектом этой литературы был общественный быт своей эпохи, человек выступал в ней прежде существом социальным и историческим, неотъемлемой частью социума, которым, в конце концов, обусловлена его поведение, жизненные стоимости, психология. Природа и ее жизни сходили части до уровня фона, декораций, - в том смысле, что они не имели определяющего влияния на персонажей, их жизни и психологию.
Что-то совсем другое находим в романе Гамсуна «Господин» (и в других произведениях). Его герой-рассказчик является человеком асоциальным, к общественной среде он относится с неохотой и пренебрежением: стремится изолироваться от него, сохраняя внутреннюю свободу. Причем это не чайльд-гарольдивска вне, а настоящая внутренняя равнодушие, экзистенциальная равнодушие отчужденного, что уже явлением новейшего времени. Вместе с тем он легко вписывается в жизнь природы, чувствует себя ее органической частью и живет с ней одной жизнью. Уже на первой странице романа читаем: «С моей хижины мне было видно путаницу островков, голых островков, шхер. Лоскут моря, немного голубого вершины, а за домом стоял лес, огромный лес. Меня переполняло чувство радости и благодарности от благовоний корни и листья, от смолистого чаду сосны, напоминает дух ее сердцевины; только в лесу все во мне стихал, моя душа успокаивалась и набиралась сил. Я вместе с Эзопом день в день ходил в горы и стремился только этого бесконечного ежедневного блуждания ... »
Упоминавшийся витаизм Гамсуна, которому природа приносила глубокое и радостное ощущение полноты бытия, перерастает в романе «Господин» в пантеизм и выливается в гимны таинствам природы, интенсивно переживаются героем-рассказчиком: «Над полем и лесом покоилось какое-то сказочное сияние, солнце село, видбарвившы небосвод густым красным светом, будто застывшими красками. Небо было чистое от облаков, я не мог оторвать взгляда от этого ясного моря, и мне казалось, будто я лежал лицом к лицу с дном мира и мое сердце его трепетало перед этим обнаженным дном, чувствуя там свой дом »(курсив автора. - Д. Н.). Собственно, перед нами светлые мистерии природы, которая краешком открывает свои глубинные сокровенности, в которых душа рассказчика чувствует «свой дом».
Следует отметить, что мы имеем здесь дело с художественным образом, что принадлежит к культуре на рубеже ХIХ-ХХ вв. и является воплощением определенных ее проявлений и тенденций, в частности поезда к естественному, первоначального, стихийного, что порождалось давлением механических сил «машинного века» и протестом против нового. Этот ментально настроевий комплекс широко охватил литературу и искусство на рубеже веков и проявился в спектре разнородных произведений - в живописи П. Гогена, в поэзии P. М. Рильке, в романах Д. Лоуренса и многих других. Одним из самых мощных его проявлений является и роман Гамсуна «Господин» и другие его произведения.
Лейтенант Глан живет глубоким и напряженным душевным жизнью, приобретает все большее драматизма. Автор наделяет его тем интенсивным и утонченным чувством природы, которое достигается европейской художественной культурой «конца века», в сутки импрессионизма. Это ощущение природы, ее красоты в тончайших оттенках и веяниях приводит Глана в экстатическое состояние, в этом состоянии он улавливает невидимое присутствие Бога в красоте природы и молитвенно обращается к ней вполне в пантеистическом духе: «Спасибо за эту одинокую ночь, за шум темноты и моря - он пронизывает мое сердце! Спасибо за свою жизнь, за то, что я дышу, за то, что мне даровано эту ночь, - спасибо за все это от чистого сердца! Послушай с востока и послушай с запада, о, послушай! Но вечный Бог! Тишина, что шепчет мне на ухо, - нуртуеться кровь большого природы, Бог пронизывает вселенную и меня ».
Мифические мотивы и мифотворчество. Однако следует отметить, что этот Бог не является христианским Богом - это скорее языческий Бог переосмыслен в духе пантеизма. Здесь целесообразно напомнить, что основополагающий тезис пантеизма как философского мироощущения гласит: бог существует, но этот бог - сама природа, начало, ее пронизывает и одуховлюе великий Пан. Именно в этой ипостаси предстает в романе Гамсуна природа, создается ее живой и динамичный образ, которому принадлежит в произведении особое место и функция. Хорошо об этом сказано в очерке о Гамсуна известного российского писателя А. Куприна, его современника: «Главное лицо« Г »остается почти не поименованной, это мощная сила природы, великий Пан, дыхание которого ощущается в морской бури, в белых ночах с северным сиянием , ползущий вверх по небу, и в «железных» ночам осени, и в шепоте листьев, и в полном молчании, и в тайне любви, стремительно соединяет людей, животных и цветы. Нет возможности передать подробно содержание этой книги с ее удивительным, самобытным, волнующим тембром, с ее капризными отступлениями, с ее жагливимы легендами и горячим весенним бредом, где сон и сон во сне так тонко переплетается с явью, что их и не различить ».
Поэтому неизбежным было введение в роман мифических мотивов и мифотворчества, их большая роль в его содержании, что тоже его характеризует как модернистский произведение. Это прежде всего образ Пана, миф Г, заимствован из древнегреческой мифологии. Напомним, что он принадлежит к самым известным греческих мифов многопланового содержания, чем объясняется его активное присутствие в античной и сиюминутной культуре. По своему первоначальному содержанию козлоногий Пан - это бог лесов и пастбищ, покровитель пастухов, охотников и пасечников, веселый бог, играет на свирели, танцует и играет с нимфами. Вместе с тем он становится богом стихийных и животворных сил природы и сближается с богом Дионисом. В классической и эллинистической эпохе этот мифический образ, вследствие созвучия его имени с греческим словом Pan («все»), усложняется и абстрагируется, становится символом усезагальности, целостности мира, откуда берет начало понятие «пантеизм».
В романе Гамсуна мифический образ Господина сохраняет свой глубинный смысл, это персонификация стихийной життетворнои силы природы, все охватывающей и всепроймаючои, которой подлежит и человек. С этим мифическим мотивом соотнесен образ главного героя. Именно об этой неуловимой и вездесущей силе идет речь прежде всего в романе, именно она в нем первостепенной предметом высказывания и поэтизации, что акцентируется и названием произведения.
Дуновением мифа есть образ Изелины, который не пришел с древнегреческой мифологии, а является порождением мифотворчества автора. Он соткан из очарования белых ночей, что делают все чем-то ирреальным, с грез влюбленного Глана, его «снов и снов во сне», с всевластия бога любви Эроса в победном развитии весны переходит в короткое северное лето. «Повсюду в лесу что-то шуршали. Нюшилы звери, перекликались птицы, их клич наполняющий воздух. [...] Казалось, что во всем лесу то что-то шепотом спрашивают, то что-то шепотом отвечают. О, там было что слушать! Я не спал три ночи, я думал о Дидерик и Изелину ». Заплывали в волны сна, он слышит голос Изелины: «Люли-люли! Отзывается чей-то голос, будто поет в моей крови Волосожар, то голос Изелины ».
Вторая из основных тем романа - тема любви, основанная Гамс-ном в предыдущем романе, в «Мистериях». В ее трактовке эти произведения имеют много общего - в обоих произведениях она становится «экстазом любви-муки». Однако есть также существенные различия. В романе «Господин» эта тема тесно связывается с жизнью природы, так сказать, с темой Господина, и возникает какой-то мере в мифопоэтическом ракурсе как непреодолимая и опасна стихийная сила, вовлекает в круговорот главного героя и приводит его к гибели. Любовный сюжет начинается идиллией, а завершается трагедией, окончательная развязка которой перенесена писателем в приложение к роману, в рассказ «Смерть Глана». Существует и еще одно отличие: если в «Мистериях» любви-мука выпадает только на долю Нагеля, а Дагни не теряет душевного равновесия, остается прекрасной и невозмутимой, то в «Пани» оно превращается в взаимные душевные муки Глана и Эдвард.
Дочь богатого местного коммерсанта Мака Эдварда выглядит шестнадцатилетней девушкой, хотя ей, как узнаем в конце романа, уже двадцать. Воспитывалась она без матери, а отец не мог дать с ней совета, «она для вида слушается, а на самом деле сама им верховодит». Сначала она не произвела впечатления на Глана, при первой встрече ему приглянулись ее высокий рост, длинные загорелые руки без перчаток. При второй встрече, вспоминает Глан, когда Эдварда смотрела на него, он «почувствовал, как что-то коснулось к моему сердцу, что посланное мимоходом легкое дружеское приветствие». В романе нет ее подробно выписанного портрета, как портретов и других персонажей, от таких статических портретов отказался уже Флобер. В процессе повествования появляются один за другим штрихи и черты портрета героини, из которых состоит живой и динамичный внешний облик Эдвард, поданный через восприятие Глана.